В табл. 2 собраны данные, по возможности, о всех складах ОВ и вообще химического вооружения, которые были сформированы в предвоенные годы.

В общем, повторимся, никто в обществе тех лет не знал, что в апреле-мае 1934 г. ударным порядком была произведена первая партия в 1000 т иприта (с использованием фондируемых серы и этилового спирта) [397, 398]. То была операция, в рамках которой была проверена мобилизационная готовность страны к наступательной химической войне и в которой участвовали многие министерства и ведомства. Операция была столь же масштабной, сколь и тайной. А народу в 1934 г., помимо героических подвигов летчиков, была выдана знаменитая книга «Канал имени Сталина», изданная под редакцией А. М. Горького (Пешкова). Книга про Беломорканал. Поначалу, однако, состоялась «газовая атака». 3 марта 1934 г. начальник ВОХИМУ Я. М. Фишман пожаловался в Комиссию советского контроля на невыполнение постановлений правительства о создании цистерн для перевозки иприта и хранилищ для него в ОКДВА, о выпуске самого иприта и о наполнении тех хранилищ; 4 марта письмо на имя заместителя председателя СНК СССР В. В. Куйбышева (1888–1935) направил заместитель военного наркома М. Н. Тухачевский; а 10 марта в ход пошла тяжелая артиллерия в виде письма самого наркома и председателя РВС К. Е. Ворошилова в адрес председателя СТО и СНК СССР В. М. Молотова-Скрябина (1890–1986). Не был забыт и НКТП: 13 марта 1934 г. Я. М. Фишман лично напомнил замнаркома Г. Л. Пятакову (1890–1937) о постановлении, согласно которому «на НКТП было возложено строительство специальных емкостей на 1000 т для ОВ в ОКДВА». А чтобы уже вышедшее постановление СТО СССР не замотали, 19 апреля из ВОХИМУ поступило письмо-предупреждение в особый отдел ОГПУ с поименным указанием возможных саботажников [398].

И крепость пала. Начало «ипритной вахте» положило постановление СТО СССР от 4 апреля 1934 г. [398]. В нем НКТП СССР было предписано изготовить к 1 мая партию иприта – 400 т на заводе в Чапаевске и 600 т на заводе в Сталинграде. Для этого Комитет резервов должен был отпустить 400 т серы, а наркомат снабжения – 800 т спирта. Далее, армия должна была обеспечить приемку иприта у заводов, а НКПС – сформировать маршрут 50-тонных цистерн и доставить его с завода в Сталинграде на Дальний Восток (в Чапаевске ипритом должны были наполнять бочки). Армии же было предписано наблюдать за продвижением маршрутов с ипритом, а ОГПУ (т. Ягода) – «оказать содействие по продвижению маршрутов и обеспечить безопасность движения». Нашлись дела и другим ведомствам: НКТП должен был обеспечить готовность хранилищ в пяти пунктах к приему иприта, НКПС – завершить строительство к ним подъездных путей, а ВОХИМУ – охрану (причем за счет Комитета резервов, поскольку склады лишь формально были армейскими, а на самом деле были государственными).

Табл. 2. Предвоенные специализированные склады хранения ОВ и химического вооружения

Кстати, нашлось занятие и самому Я. М. Фишману – он должен был лично проверить состояние хранилищ и дать разрешение на начало движения ипритных маршрутов. Кроме того, Я. М. Фишман должен был в порядке опыта организовать пробег цистерны с ипритом по учебному маршруту Сталинград – Шиханы, с тем чтобы этот опыт был немедленно использован в боевом пробеге эшелона по маршруту Сталинград – Дальний Восток [398].

Вся эта ударная работа действительно была выполнена в течение апреля-мая. Однако она не могла не обрасти трагическими деталями и в целом не принесла радости ни стране, ни людям. Цена скоростного выпуска 1000 т иприта для прикрытия неспокойной границы оказалась даже для тех жестоких времен непомерной. Официально называлось, что на химзаводе в Чапаевске пострадало более 87 % участников ударной вахты (директор завода писал, однако, что кадры «поголовно вышли из строя», причем один из участников вахты погиб [397]). На заводе в Сталинграде «поражены были почти 100 % работавших». Последние слова принадлежат Я. М. Фишману, и написаны они были в отчетном письме заместителю наркома М. Н. Тухачевскому. А венцом письма стала констатация: «Выполнение задания… с полной очевидностью выявило отсутствие мобилизационной готовности заводов». Кстати, в Чапаевске во время той ударной вахты, а именно 29 апреля 1934 г., случился пожар с участием иприта [397]. Впрочем, вряд ли это взволновало кого-либо в Москве.