«Покажи мне передачу про рыбалку». А он мне мультик про золотую рыбку какую-то. Я ему говорю: «Какого чёрта?» Тут на экране появляется тот же диктор и заявляет:
– У вас, гражданин Пипеткин, пробел в дошкольном образовании. Вы проболели шесть сказок. Так что будьте так любезны, досмотрите сказку!
И опять началось: «Закинул старик невод…»
Выключил я его. Безобразие это. Решил я телевизор в магазин вернуть. На утро звоню, говорят: «Приносите».
Ну я упаковку достал. Хотел телевизор с тумбочки снять, а он не снимается. Словно весит тысячу килограмм или суперклеем приклеен. Тумбочку вместе с ним сдвинуть могу, а телевизор без тумбочки, никак. Не нести же его в магазин с тумбочкой. Решил повременить. Попробовать найти с ним язык общий.
Только жена уснула, я ему команду:
«Покажи мне, что-нибудь невиданное. Чтоб кто-нибудь кого-нибудь съел» Я ж ужастики страсть как люблю. И тут, бац. Передача об этикете. Ну там, какой вилкой что есть, в какую тарелку какими руками лазить. Как до ложечки для икры дошли, я взбесился.
«Почему ты собака такая, хозяина своего не слушаешь? Где мой ужастик?» Тут опять на экране диктор появляется и говорит:
– Вы, гражданин Пипеткин, ужас какой не образованный, в плане этикета. Но это ничего. Мы вас тремя- четырьмя программами в этом вопросе подтянем.
Неделя прошла. Показывает мне всё, что сам хочет. Я ему говорю давай мне «Греческую смоковницу», а он мне «Щит и меч» показывает, я ему говорю: «Мальчишник в Вегасе», а он мне «Три тополя на Плющихе». Спорить с ним бесполезно. У меня, видите ли, есть пробелы в патриотическом и культурном воспитании. Я пытался на него «надавить», но диктор сказал, что добро должно быть с кулаками. И ещё сказал, что как только я своё образование на двадцать дюймов закончу, на двадцать четыре можно будет переходить. А там и восемьдесят недалеко. Вот он-то, который на восемьдесят, говорят все желания исполняет!
Ария прохожего
Ранним утром, ещё до восхода солнца, к круглосуточному ларьку, с плотно заставленными витринами, подошёл, слегка качаясь, высокий, импозантный мужчина средних лет. На нём был дорогой костюм, однако несколько мятый. Да и сам мужчина, в целом, был вчерашней свежести.
Он постучал по форточке ларька и запел оперным голосом:
Тишина. Форточка не открылась, лицо не появилось. Мужчина постучал сильнее.
– Что может помешать ушам прелестным,
Моё прошение уловить?
Позволено ли снам чудесным,
На улице прохожего томить?
Наконец маленькая форточка открылась и из неё показалась рука, ладонью вверх.
– Чаво надо? – «спросила» рука.
В маленькой форточке появилась голова. Удивлённо- злое, заспанное лицо. Именно так можно было охарактеризовать хозяйку заведения.
– Я чё-то не поняла! Тебе чё нада? Пива? Какого?
– Пятьдесят рублей, самое дешевое!
– А ну пошёл отсюдова! Щас милицию вызову! Пьянь подзаборная!
На улице послышалась сирена полицейской машины, из далека предупреждающая нарушителей порядка, что надо бежать и прятаться.
По утренней, ещё темной улице, не твёрдой трусцой, от ларька, удалялся высокий, импозантный мужчина в хорошем, но мятом костюме.