Это пришло ему на ум, когда ему было восемнадцать, а ей четырнадцать. Когда в области груди появлялась округлость, когда талия слегка сужалась, когда бёдра становились пышнее. Когда она слегка подросла, вытягиваясь и становясь всё более и более красивой. Когда от ребёнка остались лишь воспоминания.

Когда вместо вечно заделанных в хвост волос появилась манящая укладка с распущенными волосами, которые в десятом классе окрасит в балаяж. Как долго будет учить название этой модной причёски и хвастаться, крутясь и наматывая пряди на палец, показывая, в чём различие.

Когда вместо мешковатой одежды появилась более открытая, позволяющая увидеть размах острых ключиц. Объёмные джинсы были отложены на дальнюю полку, а более зауженные обтягивали настолько, что нельзя отвезти глаз от сочной задницы.

Когда от пижамы со слонами не осталось следа, потому что она была нагло заменена шортами и майкой.

Кирилл сделал характерный вывод, что эта маленькая малышка останется исключительно подругой, которую он никогда не даст в обиду. Запретить своему младшему другу подниматься оттого, насколько совершенной и запретной была Есения.

Хотя было сложно приходить в себя каждый раз, когда выходил из её квартиры. Вспоминал внимательный, пронзительный взгляд нежных карих глаз, вздёрнутый кверху носик и пухлые, слегка потрескавшиеся от холода губы.

Он видел её всякой, чтобы просто взять и не хотеть. Сонной, зарёванной, счастливой, бледной и слишком смущающейся. Любой, разной настолько, что сходил с ума оттого, насколько она была живой рядом с ним.

Запрет стал маленькой свободой, чтобы удариться в любовные интриги с каждой, которая хотя бы ненадолго отвлекала от Сени. Он старательно добивался девушку, которая через пару месяцев выла, что не может понять его дружбу с Пановой. Кирилл не комментировал свой поздний уход из постели шикарной девицы, после сообщения Сени, что вышла очередная серия их любимого сериала.

Из-за этого ломались любые отношения. Они не понимали, а он не желал объясняться. Да и зачем, если не видел с ними будущее?

Сеня стала запретной на тысячу замков. Он привык к тому, что между ними не было секретов и тайн, поэтому успокаивал внутреннего зверя счётом до тридцати.

– Давно не видела тебя в костюме, – парирует Сеня, тыча пальцем по телефону.

– Сегодня так нужно.

И да, он был холоден и отстранён в общении со всеми, хотя иногда позволял себе немного разговорчивости, потому что Пановой это нужно было. Не мог ей отказать, потому что карие глаза смотрели с таким трепетом. Он ломался, перебарывая своё желание, чтобы сказать больше десяти слов касательно нынешней влюблённости в Рому.

– Я хотела поговорить с тобой о посвящении в студенты, – осторожно начинает девочка, мельком глядя на друга.

Она тяжело выдыхает, когда Кирилл никак не реагирует на реплику. Это становится нормой: она просит, а он игнорирует, потому что знает, что добром не кончится. Качает головой и всё же решительно продолжает.

– Я узнала, что у Ромы нет девушки, поэтому это значительно облегчит мне задачу познакомиться с ним.

Кирилл не подаёт виду, что ему максимально не хочется говорить об её новом увлечении. Когда он снова молчит, будто игнорирует, Сеня повышает голос, дабы привлечь внимание.

– И мне нужна твоя помощь.

Просыпается интерес, потому что, если Панова просила помощи, значит уже придумала нечто, что одной не выполнить.

– Какая же?

– Ты же будешь на вечеринке у одного из старших курсов? – смотрит на него, пока Кирилл осторожно ведёт машину.

– И что? – поворачивается к ней, когда останавливаются на светофоре.