***

Когда до Деметры дошло известие об исчезновении дочери, её горю не было предела. Деревья перестали плодоносить, хлеба – колоситься, травы – всходить. Настали тяжёлые времена. Неурожай следовал за неурожаем, а Деметра застыла в печали и ничего не хотела знать.

Наконец, у Гелиоса удалось выяснить: Персефону похитил Аид. Не зря, видно, колесил тот по небу на своей солнечной повозке. Заметил, как разверзлась земля и поглотила колесницу с мужчиной и девушкой.

Решение, вроде как, напрашивалось само собой: пойти на приём к Зевсу и всё ему рассказать. Только что ответит громовержец? Что дочка уже не маленькая, пора ей привыкать к семейной жизни? Что он в её возрасте уже ни одной юбки не пропускал? Что под землёй сухо и тепло, нет ни зверей диких, ни людей коварных, ни болезней, ни вредителей? Что там вообще самое безопасное место на Земле? И что тут возразишь?

Поняла Деметра: нужны железные аргументы. Что ж, они будут. Надо только подождать. Не может быть, чтобы их не было.

Деметра покинула Олимп и отправилась на поиски подземного царства. И всё это время природа продолжала загибаться, ибо богиня, ответственная за её процветание, презрела возложенные на неё обязанности. Наконец, зелени не стало вовсе, а люди доедали последние ремешки. Ясно, что при таком раскладе ни о каких жертвоприношениях богам не могло быть и речи. Какое-то время боги терпели это безобразие, но сколько можно? И Зевсу на стол легла докладная записка: так, мол, и так, надо что-то предпринимать.

Тут-то и вспомнил тучегонитель о своём решении касательно дочери богини плодородия. Надо исправлять положение. Но как? У Аида жену не отнимешь, а без этого скоро вообще управлять будет некем. Все перемрут с голоду и самым главным окажется… Аид! Ну уж нет, не бывать тому!

К Аиду полетела депеша. Вернее, полетел Гермес с предложением решить вопрос полюбовно. Аид оказался совсем не упёртым и внял доводам быстроногого посланца. И даже компенсацию за моральные издержки, на которых наверняка настаивала бы возмущённая мать, принял как должное. Сошлись на том, что две трети календарного года Персефона проводит с матерью, на земле, а одну треть – с мужем, под землёй. И в доказательство своих добрых намерений Аид незамедлительно отправил Персефону наверх, к Деметре. Всё-таки, хороший он, этот Аид!

Сразу по прибытии Персефоны к матери природа ожила: зазеленели травы и деревья, пчёлы бросились опылять цветы. Теперь можно было подумать и о жертвоприношении богам. Все были счастливы, даже Аид, у которого в связи с отменным урожаем резко убавилось работы и теперь он мог уделять молодой жене гораздо больше внимания.

Джованни Лоренцо Бернини. «Похищение Прозерпины (Персефоны)». 1622. Рим, галерея Боргезе.

Никто не знал, что случилось с сыном критского царя Миноса Андрогеем. Известно было лишь то, что он покинул остров и направился в Аттику, на Панафинейские игры. Однако, в протоколе участников состязаний его имя зафиксировано не было. Не видели его и в гостинице, а забронированный на его имя номер в конечном итоге занял какой-то фессалиец. Были опрошены портовые служащие, представители служб безопасности, местные жители, сдающие жилище внаём. Юношу атлетического сложения, с кудрями до плеч, орлиным взором и царственной осанкой никто не видел! Наконец, к розыскам пропавшего подключились лучшие специалисты по борьбе с преступностью, а волонтёры денно и нощно прочёсывали местность… Ничего! Высокопоставленный гость покинул судно, прибывшее с острова, но куда направился, никому не было известно.

Исчезновение одного из участников соревнований сулило их организаторам огромные неприятности. И дело даже не в серьёзных шансах на победу известного спортсмена. Пропавший являлся наследником, причём его шансы на занятие царского трона были практически абсолютными. Единственное, что могло ему помешать – скверный характер отца, имевшего и в мировом сообществе репутацию отвратительную. Деспот, одним словом. Так что если б вдруг возник повод для международного скандала – быть беде! В гневе Минос был страшен! И очень скоро афиняне это почувствовали.