уверенно, нетерпеливо, резко,

шаги глотали пыльные отрезки,

молчали руки, не было рукам

работы, черепашья лира

срослась с рукой и струны отпустила.

Сын Зевса, ловкий вор, бродяга, он

был бы светлей, когда б не капюшон.

Взгляд бога псом летел за поворот,

оглядывался, возвращался снова,

а слух метался сзади. Ровно

дышали тени тихие за ним.

И слух шептал ему: "Идут они…"

Ещё он слышал шаг свой, лёгок, твёрд,

шум ветра в мягких складках платья.

Он знал, по уговору лишь вперёд

им двигаться и без оглядки,

но, Зевс мой, как медлителен их ход!

Но он молчал, за ним, тиха, бледна,