И вот настала середина августа. Крейзи бегал с безумным видом, решал организационные вопросы, мы, как могли, помогали с рекламой, а именно носились по городу и расклеивали афиши. Со всего города стаскивалась звуковая аппаратура, и все музыканты судорожно прогоняли свои программы, готовясь проснуться на следующий день рок-звездой.

За день до фестиваля организаторов пригласили на прямой эфир радио «Европа плюс», ну а поскольку качественная студийная запись была только у меня, то Крейзи взял меня с собой. Помню, я жутко испугался загоревшейся в студии надписи «ON AIR» и сразу потерял дар речи, Крейзи же, ничуть не растерявшись, задвигал тему, как будет круто, да вообще, впервые такое и приходите-приезжайте. После того как в эфире прозвучала одна из моих песен, дошла очередь и мне держать удар. Ведущая, видя моё потерянное состояние, решила добить контрольным в голову, а именно вывести прямой телефонный звонок в эфир:

– Здравствуйте, – услышал я до боли знакомый голос своего друга Сергея Забатурина, – у меня вопрос к солисту группы «Акустический лес».

На заднем плане я слышал весёлый смех наших друзей и честно уже ждал, что ожидать от этого авантюриста, а тот невозмутимым голосом продолжал:

– Так вот, у меня вопрос! Почему у группы такое странное название «Акустический лес»?

Ну и ещё что-то. Я, стараясь скрыть иронию и смех, с серьёзным видом в сотый раз рассказал историю мироздания нашей группы и почти выдохнул, когда Забатурин меня перебил:

– Ладно, спасибо! И вообще, Стасик, давай приезжай быстрей, а то портвейн у нас уже заканчивается!

В студии воцарилась мёртвая тишина… и только опешившая ведущая через пару секунд, со свойственным ей профессионализмом, быстро перевела тему и завершила эфир. А я, матеря про себя Забатурина и своих друзей, поехал в Радугу. «Вот, думаю, гады! Первый раз на прямом эфире, хоть бы поддержали, а они заразы прикалываются. Ну, сейчас приеду, устрою им». Конечно, я ничего им не устраивал, все просто ржали и говорили:

– Да успокойся, старик, весело же. Вы там все такие серьёзные были.

– Вас бы туда, – ворчал я, – тут все смелые!

– Да я бы там такое сказал! – веселился Забатурин. – Все на выборы! Голосовать только за меня! Да здравствует русская национальная асфальтирующая партия! Я знаю, как решить проблемы экологии рек во Владимирской области. Заасфальтировать к чертям все реки и пустить по ним тараканьи упряжки как самый чистый экологический транспорт. И вообще, я завтра ведущий фестиваля, почему меня на эфир не взяли?

На первый день акустической части фестиваля весь городской неформальный люд стекался к месту будущего действия и по приезду устраивался на поляне прямо у сцены. Приехав на место, мы с удивлением обнаружили на сцене кучу разнокалиберной аппаратуры, звукорежиссёра, пытавшегося собрать этот чудо-конструктор, и взъерошенного замученного Крейзи. Было видно, что этой ночью поспать ему не удалось, а ещё приходилось постоянно отмахиваться от постоянно наседающих артистов – кому, когда выступать и на предмет можно ли поменять время и продолжительность выступления. О, это сладкое чувство, как оно мне знакомо! В этот момент каждый сам за себя.

Вообще, первый день прошёл как-то тихо, народу было не много, акустика всё-таки, и вообще этот день жутко смахивал на Грушинский фестиваль. Странные бородатые длинноволосые личности, задушевные песни (только костра не хватало) и безмолвные зрители в уже изрядно хорошем подпитии, мирно дремлющие под соснами и берёзами. Я так вообще думал выйти на сцену один, но мои коллеги по цеху решили грянуть вместе. Ведущий концерта, Забатурин объявил: