Пока она это говорила, снова раздался звук поворачивающейся задвижки, открылась дверь соседней кабинки, и оттуда вышла Полина. Парни изумленно уставились и на нее, а она тем временем вышла и встала рядом с Женей напротив дверного проема кабинки Вики. Полина скрестила руки на груди и, устремив на подругу презрительный взгляд, прошипела:

– Да уж, потрудитесь, пожалуйста.

Вика хмыкнула, слезла с унитаза и встала напротив уже бывшего парня, уже бывшей подруги и Саши Белоконя, который так же, как и она, узнал не слишком приятную правду о том, кого наверняка считал достаточно близким другом.

Глядя на то, какими взглядами Вика и Полина смотрели друг на друга, можно было легко заключить, что их дружбе конец.

Вика горько усмехнулась про себя. Она никак не ожидала, что срок годности их дружбы окажется таким коротким. Впрочем, у нее появился вопрос: а была ли у них дружба вообще? Складывалось впечатление, что Полина стала считать ее, Вику, своей подругой только потому, что первого сентября они сели за одну парту, затем начали выручать друг друга во время устных ответов у доски, а перемены проводили за болтовней о парнях и шмотках мечты. И это все, что их связывало.

– Вика… – растерянно выдохнул Женя, глядя на нее во все глаза. А Саша доброжелательно улыбнулся:

– Девчонки, вы, кажется, туалетом ошиблись. Ваш дальше по коридору.

– А я вот не думаю, что мы ошиблись. – Голос Вики звенел от напряжения и попыток не расплакаться прямо перед предателями. – Я считаю, мы оказались в нужном месте и в нужное время. Поэтому я требую объяснений. – Вика посмотрела в глаза сначала Жене, потом Полине, затем мельком скользнула взглядом по Саше и снова взглянула на Женю. – Сначала от тебя.

Женя вздохнул.

– Я собирался тебе сказать…

– Да не ври, – встряла Полина. – Ты просто трус. Типа боялся ранить чувства Вички. Хотя тебе все равно пришлось бы это сделать. – Она подняла взгляд на Вику и криво улыбнулась. – Хоть наша дружба и кончена, Борисова, заметь, я оказала тебе очень неплохую услугу. Теперь ты знаешь, что парень, в которого ты так влюблена, – жалкий трус.

– Закрой рот, – неожиданно резко отреагировал Женя. Вика нахмурилась:

– И еще говоришь, что тебе нравится Полина? Если бы она тебе правда нравилась, вряд ли ты бы разговаривал с ней так.

– Не тебе мне рассказывать, как с кем общаться, – прорычал Женя в ответ, и Вика, испуганная такой резкой переменой в его поведении, сглотнула. Искушение заплакать от таких непривычно грубых слов в ее адрес стало больше, но она не хотела терять лицо. Поэтому Вика поджала губы и скрестила руки на груди. Спустя секунду Женя повторил ее позу.

– Женя, – постаралась сохранить самообладание Вика, – это правда, что мой отец и твой – это один человек?

– Ну да, – пожал плечами Женя. – Ты же все слышала.

– Хорошо, а почему ты не поговорил об этом со мной? – терпеливо продолжала Вика, стараясь не смотреть на Полину. Та глядела на нее с такой жалостью, что Вике хотелось проблеваться. Она терпеть не могла, когда ее жалели.

Женя насмешливо улыбнулся:

– А что, ты бы мне поверила? Ты же много раз говорила о том, как сильно ненавидишь женщину, которая соблазнила твоего отца и увела его из семьи. А эта женщина – моя мама вообще-то. Если ты ненавидишь ее, ты, получается, ненавидишь и меня. Я прав?

– Знаешь, Женя, – с нажимом ответила Вика, – родители, конечно, влияют на своих детей, но все же не настолько, чтобы дети отвечали за косяки своих предков. И да, ты прав: я тебя ненавижу. Но не за то, что ты сын своей матери, которой мозгов не хватило ни на что, кроме соблазнения женатого мужчины. А за то, что у тебя – как и у нее, кстати, – нет ни капли великодушия и совести.