Усаженный зинитными пластинами гэчмек обрушился перед ретранслятором – Вард поневоле отпрянул, – мелодичный звук возвестил о конце записи, и над ретранслятором появились полупрозрачные колосья и виноградные гроздья, окаймляющие объемную пирамиду. Вард посмотрел сквозь нее на советников.

– Что еще за зинтаран? – нарушила молчание Кату-Ату.

– Дзиндаран, – исправила ее Неверика. – Настоящее название здешнего народа. Добровольцы его исказили, а ведь как красиво звучит – дзинда…

Вард поспешно перебил ее:

– Это Тамраил Видризов, – объяснил он Кату-Ату. – Мчэр клана Видризан. Он пока не признал власть добровольцев. Нам известно, что его поддерживают по меньшей мере двадцать крупных зинтакских кланов.

– Знаю, Иста мне рассказывал, – свысока кивнула Кату-Ату. – Этот вождёк-бунтовщик – однокашник твоего отца, так? Навроде как закадычный друг, – она уперла в Варда подозрительный взгляд.

Вард убрал руки под стол, чтобы Кату-Ату не заметила, что они дрожат.

– Они учились вместе в Молодых Защитниках, да, – сказал он. – Но Тамраила и моего отца всегда разделяла разница во взглядах. Их пути окончательно разошлись, когда отец объявил Зинту добровольской страной.

– И все-таки ты знаешь его в лицо, добруг Аджасов, – протянула Кату-Ату. Потом дернула головой, скрестила руки еще крепче и заявила: – Так и надо! Ты знаешь врага не понаслышке. Знаешь, на что он способен. Знаешь его слабости. Как мы теперь поступим, добруг Замвершина?

Бурганов бесцеремонно ответил за Варда:

– Бросить все силы против мятежников – вот как надо поступить, – он потыкал пальцами в ретранслятор, вызывая карту пограничных территорий. – Я сниму моих ребят с охраны зинитного завода и выступлю сегодня же. Форсированным маршем мы достигнем селения за декаду, не больше. Освободим местное население, выбьем видризовскую банду, схватим предводителей и осудим по справедливому добровольскому закону. Необходимо обезглавить мятеж как можно раньше, пока он не заразил всю Зинту.

– Правильный настрой, добруг Военсоветник! – похвалила Кату-Ату, явно впечатленная. – Но говорить вперед Замвершины – это не по-дружески. Иста Тлеканхокацль не просто так доверил добругу Аджасову этот ответственный пост. Ему как никому другому знать, что лучше для восстановления счастья в добровольской Зинте.

Варда смутило неподдельное уважение в голосе Кату-Ату. Что такое рассказывал ей Вершина, что Кату-Ату теперь смотрит на него как на героя ДОСЛ?

– Неосмотрительно снимать охрану с завода, – вмешался Промсоветник. – Мы не можем допустить нового теракта. Великая армия ДОСЛ ждет от нас новой поставки зинита к концу этого года. Кроме того, мы обещали утроить поставки за эти пять лет, и не можем себе позволить, чтобы работа завода опять встала.

– Тогда я ополовиню гарнизон Пирамиды, – нашелся Бурганов. – К чему здесь столько лишенцев? Замвершина теперь под охраной самой Кату-Ату, орденоносицы, покорительницы Тулгуи, – ничто не изменилось ни в голосе, ни в выражении лица Бурганова, когда он произносил это, но Вард все равно почувствовал напряжение – быть может, свое собственное.

Кату-Ату старалась казаться невозмутимой, но Вард видел, что ей польстили слова Бурганова.

– Хочу искоренять врагов Доброй Воли, а не торчать в Пирамиде, – сказала она. – Но ты дело говоришь, добруг Военсоветник, главное – безопасность Замвершины. Иста это особенно подчеркнул.

Вард поправил значок у себя на груди – это обычно помогало ему вернуть самообладание.

– Я согласен с предложением добруга Бурганова, – проговорил он ровным голосом. – Пусть половина столичного гарнизона сегодня же отправляется на помощь добровольским войскам на Лалачак. Если Тамраил намерен двигаться вглубь страны, ему придется перейти реку вброд. Следует позаботится о том, чтобы этого не случилось. Я понимаю твое желание расквитаться с мятежниками лично, добруг Бурганов, – Вард заставил себя поднять взгляд на потемневшее лицо Военсоветника. – Гибель воинов-добровольцев – невосполнимая утрата, и их жертва не будет забыта. Но после того, что произошло на зинитном заводе, будет неосмотрительно лишать столицу Военсоветника.