– А ты к кому сейчас обращаешься, неудавшийся эксперимент своих родителей? – Резко обернувшись, спросил сотрудник полиции.
–Владимир Александрович, ну, что уж и пошутить нельзя, – мгновенно вспомнив имя-отчество оперативника, заканючил задержанный.
– Можно, можно, перед смертью тебе можно… Любое последнее желание, – более миролюбивым тоном ответил Сизов. – Кстати, я вчера одному подозреваемому представил неопровержимые доказательства. Так в результате у него от волнения пошла кровь из носа, выпало четыре зуба, и сломались два ребра. Вот так-то Федя…
Степан Андреевич в разговор дознавателя и подозреваемого не вмешивался. С лица его не сходила улыбка, выдающая твердое убеждение, «как ни крутись, а Сизов тебя расколет, словно орех в своем кабинете». Уважал он профессионалов в любом деле и себя, безусловно, считал одним из них. Между тем розыскная машина подъехала к парадному подъезду полицейского управления, старинного здания, на которое не один год указывает рука вождя мирового пролетариата. Он словно поучает – поглядите на этих работников и никогда не делайте так, как они. Впрочем, невысказанный смысл каменного идола мог оказаться совершенно иным…
Глава третья. Пристрастный опрос
Поблагодарив водителя «за быструю доставку скоропортящегося продукта», Владимир вышел из салона и, церемонно открыв заднюю дверь автомобиля с легким поклоном, произнес:
– Ваше Величество, мы прибыли на место, соизвольте проследовать за мной.
Однако при входе в серьезное заведение, пропустил Рыжего вперед с такими же серьезными напутствиями:
– Второй этаж, налево двадцать первый кабинет. Шаг в сторону считаю, попыткой к побегу, стреляю без предупреждения.
Сотрудник полиции, стоящий на входном турникете, давно привык к подобным шуткам авторитетного оперативника. Поэтому молча, но с дежурной улыбкой пропустил подозреваемого и сопровождающего сыщика вовнутрь. Все встречающиеся сотрудники карательного органа уважительно здоровались с лейтенантом Сизовым… Кто, шутливо отдавая честь, прикладывая руку к пустой голове без фуражки, а чаще крепко сжимая кисть в дружеском рукопожатии. Рыжего никто не поприветствовал, и он ощущал себя засекреченным разведчиком, закинутым в логово врага. Печень ежилась от испуга, почки заранее болели.
В кабинете №21 оперативник Василий Шилов сидел за стопкой рабочих дел своей агентуры и приводил их в порядок. Он сегодня находился в суточном наряде, и отлучаться из кабинета без разрешения дежурного офицера не мог. Оперативная кобура на светлой рубашке с боевым «Макаровым» и полным боекомплектом говорила о крайней серьезности намерений Василия в случае чего. Ну, например, если муж с женой поскандалит и он по «пьяной лавочке» начнет убийством угрожать или кур из сарая украдет нетрезвый птицеед.
– Мне тут с человеком переговорить надо по серьезному делу. Ты не мог бы временно кабинет освободить? – Спросил Владимир у своего коллеги.
Тот, вместо ответа, убрал секретные документы в сейф и, поправив свое оружие, покинул рабочее место.
Оставшись один на один с Федькой, Сизов сразу перешел к сути дела:
– Ну, ты мне столько нахамил… Надо бы в воспитательных целях проверить здоровье твоей печени и почек. Но я сегодня добрый. Поэтому во избежание неприятных эксцессов расскажи мне без промедления все, что знаешь о краже поросят в жилкооперации.
Федька из всех сил попытался изобразить на лице крайнее удивление и, заикаясь от напряжения, произнес:
–Начальник, ты же знаешь, я по женской части… Я не вор.
Однако такой аргумент Рыжего хозяина кабинета не убедил:
– А кто Катьке свинину принес, если не ты?