Она не знала, что делала. Раньше она никогда бы не подумала, что однажды окажется в месте, где люди посвящают свою жизнь, своё время пустоте. Все говорят, что клуб нужен после долгой монотонной работы, чтобы отвлечься. Может быть, это и правда так, однако это место поистине грустное, и оно, верно поэтому, затягивает. Здесь громкая музыка, развязные танцы, неразборчивая болтовня, пьяные улыбки с заливающимся смехом. Но всё это – отчаянность. Очередной способ бежать от грусти, проблемы, траура или жизни. Травя себя алкоголем, одиночеством и слезами, девушка уже просто не могла уследить за словами, мыслями да особенно действиями. Разговорившись с одним пьяным, незнакомым мужиком, она бездумно начала верить его таким же неконтролируемым словам, какие были и у неё самой. Когда тот попросил её с чем-то помочь и протянул чёрствую руку, она в беспамятстве протянула ему свою. Он отвёл её на одну заброшенную тихую многоэтажку. На улице стояла мрачная ночь. Вокруг ни одной живой души, ни одного яркого фонаря вблизи. Когда девушка взглянула в глаза этому человеку, этому уродливому немощному, захмелевшему мужику, она увидела темень. Он резким шагом приблизился к ней, грубо взялся руками за её плечи и, не увидев ни капли сопротивления, повалил её, голую, на холодный бетон. В эту мрачную безлунную ночь она не верила ни во что. Ей по пьяни чудилось, что всё – сон и нет здесь ничего реального, нет жизни на этой замороженной стройке.

Через несколько дней после изнасилования, Ранимова начала замечать у себя появление интереса к смешиванию еды, начала изредка чувствовать тошноту и раздражённо себя вести. В конце концов, сделав тест, она чуть не упала в обморок, узнав, что беременна нежеланным ребёнком. Ранимова вспомнила тот день, вспомнила ту ночь, вспомнила то здание. Лицо человека в памяти казалось размытым, нечётким. И сначала она жаждала мести, как и в те мрачные дни после изнасилования. Однако ночью Ранимова задалась вопросом: «Было ли это изнасилованием?». Она сама доверилась, сама согласилась. Сама отдалась…

Ранимова могла пойти требовать у мужика деньги, несмотря на то, что он был беден. Однако, надо ли это ей? Что ей взять с человека, прожигающего последние копейки на алкоголь? Да и как найти его, если имени она уже не помнит, а спросить не у кого. Однажды, расхаживая по улице, погрузившись в тернистые думы, она увидела в тенистом углу тихого, полузаброшенного двора некоторого микрорайона, среди груды мусора, человека. Пройдя мимо, девушка различила в его лице того, кто сломал ей жизнь. Возле мёртвого бедняка летали стаи мух и мошек, а рядом стоял жуткий смрад. На его посиневшем лице замерла каменная гримаса. Он был мёртв. Как выяснилось днями позже из газет – он был убит. Девушка в ужасе выбежала со двора и свернула за угол. Она пыталась отдышаться, стереть из памяти это кошмарное зрелище. Но в тот же миг Ранимова почувствовала жалость. Она, сама того не понимая, вдруг нашла в своей душе сострадание к этому жалкому человеку. Внезапно, в одночасье, в одно мгновение.

В ту роковую ночь на безлюдной улице девушка не попыталась изо всех оставшихся сил отбиться. Её охватил точно умерщвляющий страх. Сознанием завладела мысль, что её сейчас убьют, зарежут, пристрелят, что она не сможет выбраться из этой ситуации. И потом нежданно, через несколько дней, вопреки всем истерикам, в ней проскользнуло даже чувство ненормальной, безумной благодарности за то, что он оплачивал ей выпивку. Она залилась чудовищным смехом, который плавно перешёл в глухой плач. Девушка простила его, хоть он мог её убить. Смысла винить она уже не видела.