– Неужели нет никаких зацепок?

Беатрис пожала плечами и, сжав от неведения губы, отрицательно качнула головой.

– Мистер Верджил обвинял садовника, с которым у его жены могли быть теплые отношения… мужчину арестовали, дальнейшая его судьба мне неизвестна… – добавила девушка.

– Он знал об изменах жены?

– Не то, чтоб знал, а просто стал подозревать после ее пропажи, когда в ходе разрешенного им обыска была найдена записка от супруги садовнику с предложением личной встречи…

Мэделин поразмыслила и сказала:

– Значит у мистера Верджила мог быть мотив…

Беатрис отмахнулась, уточнив, что никакого убийства нет, супруга пропала, а с ней и их сын, поэтому версия причастности главы не рассматривается. Вдобавок подавленный мужчина лично участвовал в поисках семьи в лесу, как обычный человек, помогал констеблям, лазил по труднопроходимым местам, ободрал руки, колени и исцарапал лицо… какие еще тут нужны подтверждения заинтересованности найти близких.

– К тому же он самовольно доказал, что его не было в то время дома, так как он находился с няней их детей… Та няня подтвердила алиби…

Уста Мэделин не спеша разомкнулись от услышанного.

– То есть мистер Верджил признался, что изменял жене? – округлив вдобавок глаза, задала вопрос пораженная юная.

– Ага… – весьма спокойно ответила Беатрис, будто это ее не трогало или не казалось осудительным. – Ему пришлось, дабы подозрения не пали на него… хотя, повторюсь, что обвинять его в каком-либо преступлении против жены и тем более сына никто бы не осмелился…

Рассказ впечатлил Мэделин. Ее мысли прервал шум впереди. Там ехала карета Говарда и ее случайно зацепила другая, выехавшая с прилегающей дороги. За кучера был молодой констебль в большом для своего размера плаще. Неказистого юношу так и называли «косорукий в нелепом плаще» из-за его вида. Он не заметил шикарный черный экипаж, и произошел небольшой инцидент.

– Косорукий! – воскликнул старший констебль, выглянув из сей кареты. – Прошу простить новичка, он всегда такой невнимательный… сам не знаю, как его взяли на службу, – обратился к пострадавшим.

Говард отмахнулся, а Балтус же приблизился к окну и, заплевывая его слюной от эмоций, принялся возмущаться.

– Да брось, все в порядке, едва зацепил, – сказал ему младший брат, поправив спокойно очки. – У меня этих карет сколько угодно… на любой вкус.

Балтус стал шоркать мокрый рот и замолчал, когда высказался. Услужливая Айрин тут как тут с платочком и помогла вытереть губы. Проволочка закончилась, всё разрешилось, карету господ пропустили вперед. Экипаж Беатрис прибыл чуть позже. На крыльце большого особняка уже стояли оба констебля и хозяин, ведя беседу. Служители закона прибыли для обновления информации по делу об исчезновении членов семьи.

– Мистер Ха̀чит, на сегодня мы опросили еще возможных свидетелей среди горожан и егерей, один из охотников сказал, что видел той порой в лесу двоих мужчин на лошадях неподалеку от вашего особняка… ему показалось, что они могли быть разбойниками, судя по внешнему виду… – говорил старший констебль.

С намека старшего влился младший со взволнованной речью, однако сильно стараясь держать себя в руках и показаться уверенным.

– Свидетель также дополнил, что у вашего садовника был брат, который проживал неподалеку, но с того времени куда-то внезапно уехал, оставил лачугу и даже некоторые вещи. Судя по всему, торопился, сэр.

Верджил прищурился, вытянул указательный палец сначала вверх, затем прямо на констебля и громко, характерно своему нраву, заявил:

– Я с самого начала был уверен, что этот чертов садовник замешан! Не выпускать его из темницы до суда! – уже, наоборот, расширив черные глаза, велел он в конце.