– Моей дорогой мачехе тоже… вон, у нее улыбка не сходит… – тут же ответил Джеральд.

Мэделин поняла, что Айрин – жена пожилого Балтуса… Сказать, что она удивилась – ничего не сказать… Это был шок для юной особы. Видя растерянную сестру, Мэделин насмелилась вымолвить:

– Прошу прощения, Ребекка просто не так выразилась, она не имела в виду…

Но речь перебила ухмыляющаяся Эстер.

– Все прекрасно поняли, что имелось в виду… просто не все смелы это прямо озвучить… – вдруг вставила ироничные слова она и повела изгибающимися бровями.

Балтус недовольно фыркнул губами, изо рта вылетел кусочек мяса, которое он уже успел надкусить, жаждая скорее приступить к трапезе. Упавшую на скатерть частицу заметил Дэвид. Лицо его начало морщиться, хоть он и старался держаться и не выказывать забурливших эмоций, однако вены на его шее напряглись, а ноздри раздулись. Карие глаза наблюдали за неприятной картиной не просто недоуменно, а с враждебностью, их цвет будто стал ярче, а зрачок шире… Показалось, его вот-вот вывернет… В сей момент хамоватый Балтус прямолинейно выдал Эстер:

– Ты… чванливая старуха!

Вместо показа гнева Эстер засмеялась и хотела было ответить, но внезапно ей помешала речь Дэвида.

– Марш, салфетку! – обратился он весьма порывисто к служанке.

Возле мужчины уже лежали две салфетки, об одну он вытер руки, о вторую промокнул губы после глотка вина. Марш положила на стол прошенное, Дэвид же сдержанно сделал ей замечание:

– Нужно подавать мне в руки…

Служанка извинилась и отошла. Мэделин наблюдала за обывателями и позабыла о сильном чувстве голода, напомнил ей лишь урчащий живот. Служанка обслужила Ребекку и Джеральда и подошла к юной. Однако начинать трапезу, как Балтус, она не могла, ибо все еще не подошел глава. Открылись двери столовой, Мэделин повернулась в надежде увидеть наконец мистера Бэлфорда, но вошла дама, примерно одногодка Эстер. То же и во внешности: белокурая, молочная гладкая для зрелого возраста кожа без морщин, мелкие черты лица, взгляд проще; только фигура плотнее и больше грудь, что была готова вот-вот выпрыгнуть из смелого декольте, да и выглядела она вполне подтянутой, словно даме вовсе не за сорок. Наряд и украшения на ней были сродни иным присутствующим жителям женского пола. Она присела возле Эстер, через стул от Дэвида, первая к ней сразу обратилась:

– Ну как сегодня твой глаз, дорогая сестра?

Правый глаз дамы был слегка красный, веко порой потрясывалось и натягивало око словно нервный тик.

– О, уже получше, думаю, это началось на празднике из-за выпитого мною рома… Теперь я зареклась больше ни капли… – ответила дама с легкой улыбкой.

– Дэвид, спроси у своих коллег, в чем может быть проблема с глазом сестры… – обратилась к нему переживающая Эстер.

На ее лице впервые показались эмоции заботы. Доктор в сей момент скрупулёзно протирал ладони, что аж съехали на нос очки, которые он вновь надел. Возможно, подобная чистоплотность у него из-за профессии… Мэделин ненавязчиво порой наводила взор на странное поведение мужчины с этими салфетками и также подметила неприязнь в сторону Балтуса… однако кому понравится наблюдать на столе частицы еды изо рта… Врач отвлекся от действия и ответил согласием, затем в очередной раз убрал очки в карман. Через свободный стул и Дэвида выглянула сестра Эстер и наконец обратилась к новоприбывшим.

– Все ли у вас хорошо? – словно ради приличия спросила она без особых эмоций на цветущем лице.

В руке ее был бокал, и Мэделин также обратила внимание на свежие ладони дамы… Обычно руки одни из первых покрываются морщинами, как и шея, но тут всё выглядело молодо. Она поблагодарила и уверила, что они всем довольны.