Однажды мы сдавали экзамен в маленьком кабинете преподавателя – он же был заведующий кафедры на тот момент – и я осмелилась даже сидя в метре от него достать свои заготовки и совершить тёмное незаконное дело. Но это не в счёт. Преподавателю было под семьдесят, и глаз его был совсем не орлиным. Что уменьшает риск и обесценивает мою «смелость».

Писали мы как-то раз работу по немецкому языку. Лексика по теме, устойчивые выражения – всё это было нужно запомнить. В течение недель двух мы читали тексты (распечатанные на листе А4), и в них-то и содержались необходимые фразы и слова. Выпечатать их на отдельный маленький листик – задача не из лёгких. Требует много времени. Поэтому я без лишних сомнений положила себе на колени «миниатюрные» листы А-четыре. Коленки у меня не очень широкие, стоит отметить. Была весна, сквознячок сделал своё дело, и с громким шорохом пошумели мои «шпаргалки» на пол. Тишина. Сохраняю невозмутимое лицо. Жду.

Тишина продолжается, как ни странно. Делаю вид, будто не заметила ничего, пишу дальше с сосредоточенным лицом. Преподаватель поднимает глаза, видит листы, разбросанные на полу. Вокруг меня.

– Ксения, это не ваши распечатки?

Помните лицо Труса из фильма «Кавказская пленница», когда он произнес фразу: «Чей туфля – Моё»? Так вот у меня было такое же.

– Ой, и правда, мои!

Списать без труда и лишних переживаний удавалось мне, когда преподаватель, бывало, сам давал «отмашку», признавая формальный подход к изучению дисциплины. А ещё когда одна прекрасная женщина (правда, прекрасная, без иронии, про неё – одни из самых лучших воспоминаний об университете) строго так сказала: «Ребята. Если будете списывать, и я замечу – сразу заберу работу!» Затем сняла очки с неслабыми диоптриями, положила их на стол, взяла газету, приблизив разворот к лицу настолько, что нос мог легко коснуться страницы, и занялась чтением. Никто не попался с поличными в тот день. Вот повезло, да?

На втором курсе у нас был замечательный предмет – высшая математика. Специальность планировалась у нас лингвистическая. Поэтому мы ещё до начала первой математической лекции пытались представить, как же мы будем грызть гранит этой замысловатой науки.

Когда пришёл преподаватель и начал раскрывать премудрости своего курса, сразу поразило название учебника, который нам предстояло взять в библиотеке: «Основы высшей математики для филологов».

Вот так. Сразу и почти неприкрыто. Можно было бы написать так: «Основы высшей математики для людей, далёких от математики». Или ещё проще: «Математика для недалёких».

А вот на занятиях по немецкому было одно удовольствие что-нибудь озвучивать. Каждое слово, сказанное с вопросительной интонацией одобрялось преподавателем так: «Молодец!», «Так тоже можно!», «Молодцы ребята» и так далее.

Вот так прыгала наша самооценка от пары к паре.

На первом курсе у нас был предмет «культурология». Вёл его замечательный человек преклонного возраста со сложностями в произношении и дикции. Это фатально, когда ты ещё достаточно прилежен, ведь хочется записать всё, что тебе диктуют. Перед началом лекций нас предупредили, что нигде, никто и никогда больше не найдёт этот ценный материал, которым с нами делятся. Поэтому стоит быть благодарным судьбе, что привела нас на слушания культурологических сакральных знаний. «Местами обитания этих народов были следующие географические области: дельтонила, а также низины, равнины и прочие, прочие, прочие». Сколько времени прошло до тех пор, пока мы догадались про дельтонилу? Кто и когда воспроизвёл в памяти реку Нил и вспомнил, что, как у любой реки, у него есть своя дельта?