Правда, в отличие от горячих турок, греки неназойливы. Одиноких немолодых провинциальных дам это порой расстраивает – особенно, если они не в курсе правильного алгоритма действий по заманиванию эллина в свои иссохшие сети.

Итак, для начала греку надо показать дичь. А именно, ему нужно увидеть одинокую девушку (любого возраста) на пляже. А лучше двух одиноких девушек. Совсем грустных и совсем одиноких. Тут важно девушкам не спалиться сразу и вести себя прилично – не оголяться, не хохотать как гиены, не пить с вызовом крепкие алкогольные напитки прямо с утра и в одно лицо, не подымать тучи брызг в море, не носиться по всему пляжу, высоко вскидывая колени, не складывать все камни пляжа на свое необъятное тело – короче, не показывать навыки морпеха на учениях, а лишь слегка постреливать глазами. Это будет нелегко для многих нежных русалок – так себя сдерживать, но надо, девушки, надо. Греки на этой стадии услужливы, но индифферентны.

Так проходит первый день.

День второй. Те же там же. Греки начинают восхищенно смотреть. В упор. Не отводя взгляда и занимая места получше в партере. Сквозь темные очки. Девушки не то, чтобы нервничают, но принимают особо изящные позы и разговаривают каким-то высоким тембром голоса и им же смеются, чего в жизни обычно не делают. Еще любят встряхивать волосами. Те, у кого есть чем встряхивать, конечно. К концу дня греки к взгляду в упор присоединяют лучезарные улыбки. При уходе с пляжа (порознь) стороны раскланиваются. И этого вполне достаточно для зачета второго дня кадрили.

День третий. Те же там же. Раскланиваются с самого утра. Тембр голоса и смеха заждавшихся более активных действий русалок начинает глушить рыбу и пускать ко дну рыбацкие лодки, которые слишком близко подплывали к берегу. Греки быстро делятся на две неравные категории. Первая категория в состоянии на английском изобразить слова «Пачэму такой красывый и такой адынокий?» – и завязывает беседу, узнавая имена и вываливая тут же массу ненужных подробностей обо всех родственниках, требуя подробной биографии и от русалок.

Вторая категория может говорить только на родном эллинском, поэтому просто приносит угощение (инжир, конфетку, бутылочку пива) и сияет улыбкой, заменяющей проблемы в образовании. И тут – внимание!!! – принятие дара девушкой ничего не означает. И это хорошо понимают все стороны. А вот ответный дар независимой красавицы для грека означает немедленный сигнал к сближению. На этом, кстати, западные дамы, приехавшие не за приключениями, а, как ни странно, действительно просто позагорать и поплавать, порой прокалываются. Они хотят независимость обозначить, отдарившись продуктом питания, а обретают ухаживание такой силы, что вспоминают предания о гетерах и спасаются бегством в горы. Где и сидят в схроне до конца отпуска.

Соответственно, третий день заканчивается либо совместным покиданием пляжа русалкой с греком, ибо стороны обменялись дарами. Либо бегством красавиц от обиженных греков, выполнивших все особенности ритуала и даже получивших дары, но не получивших продолжения.

Если курортный сезон заканчивается и рассчитывать на дни не приходится, то все стадии ритуала с нескольких дней ужимаются в несколько часов.

Что характерно: все это происходит беззлобно, совершенно не нагло и не агрессивно (в отличие от горячих кавказских джигитов российского разлива), и, в целом, забавно. Особенно при попытках ухаживающего грека поведать обо всех своих многочисленных родственниках (обязательная часть ритуала) очень ограниченным количеством английских слов.

Забавно так же, как испепеляют взглядами друг друга соперники, знающие и не знающие текст на английском: что-то очень экспрессивное с грозным выражением лица и бешеной жестикуляцией вываливается в эфир на эллинском. Потом сторона, аргументы которой были признаны неубедительными, с напускным равнодушием перемещается на пять метров в сторону от поля основной кадрили.