– Лежи, лежи, – сказала девочка. – Ты, наверно, на дракончика наступил.

– На кого? – спросил Гай со всхлипом.

– На рыбу такую, ядовитую. Не знаешь разве?

– Я не здешний…

– А… Ну, лежи. Ты не сильно наступил, это ничего.

Гай опять упал на спину. Ладони девочки снова прошлись по ноге, убирая еще один слой боли. И Гай, который всегда смертельно боялся щекотки, сейчас лишь благодарно улыбнулся.

Девочка опять сказала, глядя на свои руки:

– Ты не сильно наступил… У дракончика в плавнике такой шип ядовитый. Если глубоко воткнется, тогда всякое бывает. Даже больница… А у тебя поболит и пройдет…

Болело уже совсем обыкновенно. Гай сел. Девочка подняла лицо. Оно было загорелое. Нос вздернутый и веселый, глаза серые и серьезные. Она смотрела сквозь длинные пряди волос. Потом, кажется, смутилась. Опять взялась за его ногу. И маленькие решительные ладони приказали боли стать еще мягче и глуше.

Гай мигнул мокрыми ресницами и спросил вполне серьезно:

– Ты колдунья?

Она сказала без улыбки:

– Я внучка колдуна. Он вон там… – и кивнула на море.

Метрах в двухстах от берега стояли вехи рыбачьих сетей. Маячило несколько лодок. Стрекотал мотобот.

– Значит, твой дедушка – рыбак?

– Да, он в бригаде. Ставриду ловят… Был механик на траулере, а как на пенсии оказался, пошел в артель. Чего, говорит, дома сидеть. В море, говорит, и помру… – Девочка вздохнула и поправила волосы.

– Ты же сказала, что он колдун, – слабо улыбнулся Гай. – Колдуны не умирают.

– Так это он сам говорит… Но он еще крепкий.

– А почему колдун?

– Потому что все про море знает. Про ветры, про рыб… И меня маленько научил разбираться.

– Ничего себе «маленько», – опять улыбнулся Гай. – Нога уже почти не болит… То есть болит, но так… по-человечески.

– И еще поболит. Но не сильно. А завтра совсем пройдет… Если будет больно ходить, ты не бойся, все равно ступай. Дедушка говорит, это полезно… Ты далеко живешь?

– Ох, далеко, – огорчился Гай. – На ГРЭС.

– У-у…

– А ты здесь?

– Нет, я в городе… Я дедушке поесть приносила, а потом он попросил за папиросами сбегать.

– Разве колдуны курят? – опять улыбнулся Гай.

– Да. «Беломор»… А еще велел робу домой отнести, зашить. – Девочка шевельнула на песке брезентовую куртку.

– Тебе, наверно, домой надо, – виновато сказал Гай. – А ты со мной возишься…

– Я не тороплюсь. Когда сможешь, вместе пойдем. Я тебя до Графской пристани провожу.

– Да ну… – с неуверенной бодростью отозвался Гай. – Я сам дойду. – Он поднялся. – Вот, уже можно ступать. Ой…

– Нам все равно по пути до Графской, – сказала девочка.

– Тогда ладно.

Гай не ощущал скованности, какая бывала раньше при знакомстве с девчонками. С этой девочкой ему было хорошо и спокойно. Ну, почти как с Галкой. Только сестра старше Гая на шесть лет, а эта – ровесница. Одного с Гаем роста, тоненькая, в бело-синем выгоревшем платьице, с облупленными мальчишечьими коленками и в старых полукедах… Она заметила скользящий взгляд Гая, а Гай понял это и смутился. Но смущение было легкое, даже приятное.

И Гай опустил глаза, посопел и спросил:

– Тебя как зовут?

– Ася.

Гай вздохнул удивленно – так подходило ей имя. Почему-то представился тростник с белым волокном головок и спокойный посвист ветра в стеблях.

– А меня… Мишка… – Он поморщился от досады на себя и сказал решительно: – А чаще меня зовут Гай. Из-за фамилии.

Ася кивнула без улыбки:

– Гай – это хорошо. Похоже на Гайдара, да?

– Ну… не знаю… – Сравнивать себя с Гайдаром было бы большим нахальством. Но стало все-таки приятно.

– Тебе у Гайдара какая книжка больше нравится? – спросила Ася.

– Не знаю… – Гай никогда об этом не думал и теперь старался сообразить. – Может быть, «Школа»…