Когда приключилась неприятность с этим типом… названные отцы как рассудили? Ну, ясное дело, проигрался парень, поплыл мозгами от огорчения – вот и решил вырядиться ниндзя, вымазать рожу сажей и наехать на известного босса.

Труп не опознали, а продажная тварь – детектив Иппонги – изъял фишку из материалов дела, принялся бегать к боссам, ныть, что ему все известно, и требовать денег. Такой он человек, присосется как пиявка, не избавишься, но босс Атомо, который пользовался большим уважением в самых разных кругах, через своих почтенных знакомых нашел общий язык с чиновниками суда и получил судебное решение о несчастном случае. Раз такие достопочтенные люди склонили ухо к делам нашего клана, мне пришлось уехать, чтобы не создавать вредной для них суеты.

– У кого сейчас фишка? – осведомился полковник.

– Наверное, у детектива Иппонги. Я лично советовал ему переплавить треклятую фишку на зубной протез!

– Детектив Иппонги скончался. Как полагаете, кому он мог передать фишку?

– Понимаете, господин полковник, детектив Иппонги был не просто дрянной человечек, а дрянной человечек со связями. Его в прошлом году вышвырнули из главного управления полиции считай, в «кабан28». Но декорация была такая, дескать, он сам попросился работать ближе к дому, пока жена болеет, – ефрейтор хмыкнул. – Жена у него такая дюжая баба, что ей только в кузнице работать.

– Детектив Иппонги был знаком с майором Сога?

– Да. По роду службы он знал всех, кто проживает в квартале.

– А вы сами хорошо знали отставного майора?

– Знал? Его что, порешили?

– Отвечайте на вопрос!

– Ну, знал… Только как любезного соседа.

– Значит, он не играл?

– В кости – нет.

– Майор предпочитал другие игры?

– Он здорово играл в маджонг, всех обставлял, даже покойному боссу Атомо проигрывал исключительно из уважения.

Во время беседы полковник занял рабочий столик стенографиста и успел написать записку, приложив к ней печать.

– Господин Ито, я ходатайствую о проверке по вашему делу. Меру пресечения вам изменят, однако вы будете освобождены от служебных обязанностей, пока идет проверка. От вас требуется изложить в письменном виде все события с момента подачи прошения о переводе в карантин, – полковник протянул записку охраннику. – Подготовьте необходимые документы. Быстро! Я забираю ефрейтора с собой. Отконвоируйте его к моему автомобилю. Лейтенант Такэда, следуйте за мной!

Охранник пихнул Ито в спину, чтоб поднимался и шагал быстрее, но в уголках его бесстрастных глаз мелькнуло нечто, похожее на сочувствие к арестанту.

7. Чудодейственные пилюли и снадобья китайского аптекаря

«Пансион „Камелия“» было выведено французскими буквами над входом в трехэтажный особняк. Шрапнель исцарапала вывеску, в стенах остались выбоины от осколков, но внутри пансиона сохранился первозданный шарм отеля в европейском стиле. Панели из красного дерева, натертые до корабельного блеска перила и неизбежные ковры под ногами – Эмото ненавидел их с самого детства!

Вызвать коридорного и приказать убрать все ковры из номера – такая мечта обуревала его сегодня вечером. Как и полагается настоящей мечте, она относилась к числу абсолютно несбыточных – остальных постояльцев меблировка вполне устраивала. За трое суток представитель криминалистического дивизиона капитан Момоси вполне успел здесь обжиться: микроскоп поставил прямо на комод, справочники разложил где только можно. Фотоштатив был прислонен к стенке у окна, а фотоаппараты разного калибра занимали подоконник. Обеденный стол был захламлен лабораторной посудой так, что официантам, доставлявшим еду из ресторана, приходилось долго выискивать, куда пристроить блюда. Ванной комнатой вообще было невозможно пользоваться! Ее заливал кроваво-красный свет, фотоувеличитель громоздился на мраморной подставке возле раковины, на полочках теснились бутыли, банки и пакеты с реактивами. К зеркалу были пришпилены снимки костей, кишок и гигантских червей. Над ванной свешивались спирали свежепроявленной пленки. Даже принять душ в таких условиях было сущим мучением, каждую секунду приходилось думать, чтобы впотьмах не облиться проявителем!