– С праздничком всех, а служба идет уже?

– Идет служба, вот и не выходит никто.

– Выходят потихоньку. Не каждый до конца в такой духоте отстоит.

Народ оживился, на столбе загорелся зеленый сигнал, и шлагбаум откинулся в сторону, пропуская всех страждущих в церковный двор.

– Платок, платок надевай.

– Да не толкайтесь вы!

– С праздничком, православные!

Внутри храма, за высокими деревянными резными дверями, девушки в белых одинаковых косынках и майках с надписью на спине «волонтеры» встречали вошедших и направляли ко внутренним решетчатым воротам. Лица у всех девушек приветливые, благостные.

Решетчатые створки ворот, окрашенные золотом, с замысловатым узором и крупной, в две ладони, с витым наконечником ручкой распахнуты настежь. Прямо у ворот уже стояли люди. А дальше за ними плотная толпа, заполнившая огромное помещение. Хоровое песнопение красивыми переливами неслось к самому потолку, где в облаках купались ангелочки с прозрачно-белыми крылышками.

– Красиво, правда? И торжественно сегодня, – прошептала Вера, перехватив взгляд своего спутника. Она взяла его за руку и потащила вглубь толпы. Но даже протиснувшись почти в самую середину зала, им почти ничего не было видно. Лишь иногда вдали, возле престола, над головами проплывал высоко поднятый золоченый крест, обозначая, что там происходит праздничное действо. Ближние к алтарю ряды по невидимой команде начинали кланяться и креститься, а за ними следующие. И так дальше до самых последних рядов, что стояли у входа. Из глубины неслось:

– Днесь неплодная врата отверзаются и дверь девическая Божественная пред грядет… Днесь всемирных радости провозвещение, днесь возвеяша ветре, спасения провозвестницы, естества нашего разрешается неплодство. Днесь неплодная Анна рождает Богоотроковицу.

Вера внимала каждому слову, будто ждала каких-то ответов. Но сосредоточенное ее лицо говорило, что никаких ответов она не слышала.

– Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной Славней Владычице нашей Богородице и присно Деве Марии… – запел хор.

И тут же торжественный голос святейшего патриарха, перекрывая хор, громогласно вознесся над головами:

– Господь призвал нас к подвигу деятельной любви, запечатленной в самоотверженном служении ближним, а наипаче тем, кто особенно нуждается в нашей поддержке: страждущим, больным, одиноким, унывающим. Если этот закон жизни, который так ясно был представлен и выражен в земной жизни Самого Спасителя, станет достоянием большинства, то люди будут по-настоящему счастливы. Ведь служа другим, человек обретает несравнимо больше, чем отдает. Сам Господь входит тогда в его сердце, и через приобщение Божественной благодати меняется вся человеческая жизнь. Как без труда нет святости, как без Голгофы нет Воскресения, так и без подвига невозможно подлинное духовно-нравственное преображение личности. Поздравляю с праздником Рождества Пресвятой Богородицы!

– Зачем нужно вести службу на старославянском языке, который не понимает большинство из присутствующих? – шепотом спросил Антон.

Вера не ответила и приложила палец к губам. Она верила, что праздник трогает душу Антона, просто он переживает все по-своему. Разве может такая красота оставить равнодушным? Над алтарем в честь праздника соорудили венок из белых роз. Мерцали золотом развешенные по расписанным стенам хоругви. Песнопение, отблески свечей… Какая же красота! Вера подалась вперед всем телом, внимая каждому звуку.

– Ныне Силы Небесные с нами невидимо служат, – голос прозвучал грозно и повторился уже внутри ее головы, – невидимо слу-у-у-жа-а-ат…

Иконы на стенах вдруг покачнулись, задрожали, словно мираж. Из белых роз вырвались белые голуби с пышными белыми холками и взлетели, кружа спиралью, вверх, к куполу, к розовощеким ангелочкам. И стали биться в стекла окон, пока на белоснежных крыльях не появились красно-кровавые пятна. Они, отчаянно взмахивая окровавленными крыльями, переворачиваясь в воздухе, один за другим падали вниз, забрызгивая прихожан своей кровью. Но те будто не замечали ничего и продолжали кланяться и креститься. Белые цветы медленно пропитывались кровью, пока не стали полностью красными и с них не стали капать кровавые капли вниз, на воспарившего пред золотыми вратами над головами прихожан патриарха. Кровавые капли стекали по его красной мантии, расшитой золотыми крестами. Это последнее, что увидела Вера перед тем, как ее силы покинули ее.