Вера, перекинув ногу на ногу, равнодушно рассматривала заведение. Ее взгляд лениво скользил по лицам посетителей кафе. Не найдя ничего для себя занимательного в человеческих индивидуумах, сосредоточенных на поглощении булочек, она перевела взгляд на противоположную стену. На белой керамической плитке были нарисованы два брата-близнеца. Улыбающиеся лица, обрамленные волосами-колосьями, курносые, с россыпью веснушек по щекам. Чтобы ни у кого не возникло сомнений по поводу того, чьи это портреты, ниже прилагалась подпись – «Братья Караваевы». Вдоль белой стены с рисунками тянулся прилавок, на котором в плетеной высокой корзине красовались длинные французские батоны с золотистой хрустящей корочкой. Миниатюрные пирожные, усыпанные яркими ягодами, расположились под стеклянным колпаком. Маленькие румяные булочки и пышки, собранные горками на подносах, источали хлебный дух, вызывающий умиротворение. Все это кулинарное великолепие калейдоскопом проходило перед глазами Веры, и из глубин подсознания всплывали фрагменты детства. Она вспомнила крохотные бабушкины пирожки, которые так же выкладывались горкой на плоское белое блюдо. И тонкие, блестящие на солнце, невесомые нити чуть подрагивающей паутинки в саду, и красные пахучие ягоды клубники под резными зелеными листами, и жужжание толстого мохнатого шмеля над кустами малины. И солнце, бесконечно много солнца… Голос Антона отвлек ее от приятных воспоминаний.

– Я не знаю.

– Ты все еще ничего не выбрал? – удивилась Вера и развернула электронное меню к себе. – Давай возьмем пирожные с ежевикой и кофе. Пирожные с ежевикой здесь божественны.

– Как скажешь, – с облегчением согласился Антон.

Вера улыбнулась. Она знала, что простые, казалось бы, решения вроде выбора десерта ставили его в тупик. Он мог командовать своими помощниками в лаборатории, мог настоять на своем решении, доходя до скандала во время работы над каким-либо проектом. Резкие бескомпромиссные заявления Антона даже Кипера, его недавнего босса и спонсора, приводили в недоумение. Кипер поначалу пытался возражать, но в конце концов понял, что любая борьба с Антоном бесполезна, и скрепя сердце соглашался на его условия. Но погруженный постоянно в свои мысли Антон беспомощно моргал, когда ему задавали простые вопросы, что он будет на ужин или какого цвета шторы он хотел бы видеть в своей комнате.

Девушка нажала нужные кнопки, и в меню всплыла табличка: «Заказ принят».

– Здравствуйте, – громкий голос за спиной заставил Веру вздрогнуть от неожиданности. Это был полковник Ильин, который назначил им встречу в кафе братьев Караваевых. Вера отметила, что тот все в том же строгом костюме и белой рубашке, каким она запомнила полковника с прошлой встречи.

«Странный этот полковник, – подумала она, – не носит форму и не показывает своего удостоверения. Почему он назначил встречу в кафе, а не вызвал к себе в кабинет?»

Ильин сел рядом с Антоном на свободный стул и, чуть наклонившись в его сторону, сказал:

– Ну что, приступим сразу к делу? В начале нашей беседы я хотел бы напомнить, что являюсь начальником службы безопасности одной очень крупной русской корпорации. Вы уже знаете, что речь идет об «Ана Ката». Никакого отношения к полиции или другим государственным силовым структурам я не имею. На конференции в «Рэдиссон Славянской», где мы с вами познакомились, я и мои сотрудники выполняли свои непосредственные обязанности по охране мероприятия, так как корпорация «Ана Ката» была одним из основных спонсоров.

– Если вы не являетесь сотрудником силовых структур, то почему называете себя полковником? – спросила Вера.