– Пистолетами? – переспросил Вадим.

– Пистолетом. Он, правда, и достать не успел. Только руку на рукоятку положил – я его сразу «отключил». Я когда-то два года в литейном цехе работал, кувалдой летник с отливок сбивал. Вот и натренировался. Удар у меня тяжеленный.

– А пистолет куда дел? – Ратилов вспомнил о подобном своем вчерашнем приключении, но с выводами пока спешить не хотел.

– Сказал бы раньше, что тебе нужно… А мне лишняя головная боль ни к чему. Статья за такое дело корячится. Я обойму вытащил, подальше забросил, и хватит. Да толку-то… У них почти у каждого оружие. Пистолета нет – они за нож хватаются…

Группа дружно двинулась к двери. Александра позвали, и он отошел в сторону. Разговор прервался. Ратилов с Вадимом переглянулись и оба одновременно покачали головами.

У Станислава возникла мысль, что нечто схожее, видимо, в этих происшествиях было. Возможно, и с другими, носящими следы схваток, были неприятности того же характера. И возникал вопрос: что это может означать? Если у всех разборки были с кавказцами или со среднеазиатами, то, вероятно, можно рассматривать ситуацию так: курсантов натравливают на иноплеменников, а иноплеменников – на курсантов. А какой в этом смысл? Что-то не сходилось в предположениях. Следовало подождать, чтобы собрать дополнительные факты…

Не успели курсанты рассесться, как в дверь заглянул подполковник Вальцеферов. Майор Базука подошел к двери, чтобы пошептаться о чем-то с подполковником, после этого нашел глазами Станислава, кивнул и сказал:

– Спецназ ГРУ – на выход. Загляни в кабинет к подполковнику Вальцеферову. Тебя там ждут. И постарайся не задерживаться. Мне не нравится, когда мои лекции прогуливают.

Станислав пожал плечами и двинулся к двери.

– А кабинет где? – спросил уже перед выходом.

– Второй этаж, слева от доски объявлений. Ну, где расписание висит…

Ратилов вообще-то видел, как подполковник Вальцеферов открывал этот кабинет своим ключом, но справедливо рассудил, что ни к чему демонстрировать свою наблюдательность, и вообще излишнее внимание обычно проявляет человек, в чем-то заинтересованный. Таковым показаться старший лейтенант не желал и предпочел спросить. Он вышел и неторопливо двинулся в сторону лестницы. Сам Вальцеферов уже ушел. Торопился, видимо.

Около двери Станислав прокашлялся, затем постучал.

– Войдите, – откликнулся из-за двери подполковник Вальцеферов.

Ратилову, привыкшему к армейским офицерским отношениям, трудно было держать себя с некоторой гражданской расхлябанностью, и тем не менее он чуть развязно спросил:

– Звали?

– Вызывал, – поправил Вальцеферов, внимательно, но чуть насмешливо вглядываясь в спокойного и невозмутимого курсанта. – Присаживайся. Сейчас приедут из уголовного розыска с тобой побеседовать. Не ждешь, скажешь, такой беседы?

– Меня уже трижды в разные милицейские службы приглашали. Предлагают работать, – увел старший лейтенант тему в сторону.

– А зря. Неплохая работа. Посмотрим, может, и я в ОМОН позову…

– Не пойду, – категорично сказал Станислав.

– Чем тебе ОМОН не нравится?

– Я свое отслужил. Погоны надоели, субординация надоела. Если уж служить дальше, я бы только в спецназе ГРУ остался. Но и там надоело. Хочу с семьей больше бывать.

– Семью на службе завел?

– Во время службы. Контрактникам это разрешается и даже приветствуется. Хотя жилья для офицеров не хватает. Но официально обещают. Лет тридцать прослужишь, может быть, и получишь.

– Старые проблемы. У нас они, правда, лучше решаются. Потом, может быть, и поговорим.

– Едва ли, – упрямо возразил старший лейтенант.

– Ну и ладно. Сейчас разговор не о том.