Костя ушел, сказав, что завтра зайдет за ответом.

Петр выслушал, задумался. А Юля сидела, чай с ложечки прихлебывала и ногой под столом болтала, совсем как раньше, до того как...

— Пап, я завтра решила к тете Нине в гости съездить. Отвезешь меня? А лучше сегодня.

Петр аж глаза вытаращил. Нина, родная сестра покойной жены, давно Юлю в гости зазывала, да не вытащить ту с чердака было. А тут сама просится? Нина в соседней деревне жила, лес рядом, прямо за оградой. Хочешь грибы собирай, хочешь ягоды. А в мае, так, вообще, все поляны цветами усыпаны. Юлечка маленькая до того это любила, всегда к тете в гости с удовольствием ездила. Да и та ей радовалась, словно родной дочери. У самой Нины двое пацанов росли, один уж в армию ушел, второй вот-вот жениться должен был. А Нина все шутила, что с радостью бы своих оболтусов на одну доченьку променяла, такую как Юля.

— А что парню сказать, ежели завтра придет? — спросил он.

— Да ничего, — пожала дочь плечами, — захочет — подождет. А нет... так и не надо.

Шадрин скривился как от зубной боли. Вот ведь упрямая ослица! Он так надеялся, так радовался... а она все планы ему рушит...

Юля скоренько вещи собрала и в машину запрыгнула. Все она понимала, и что шанс это ее, может, единственный и все остальное. Не было дня в течение года, чтобы она Костю не вспоминала. Все ей мнилось — вот-вот приедет, должен приехать. Хоть и страшилась этого — увидит ее, испугается, наверное. Но шло время, Костя не появлялся, и тогда в душе родилась горечь, потом злость, а там и обида пришла — жгучая, коварная, едкая. И плакала она ночами не столько от безысходности своего нынешнего существования, сколько от обиды этой, от несправедливости. И вот Костя приехал, и сказал то, что она всегда в мечтах представляла, а она совсем ничего не чувствует, кроме обиды своей ненасытной.

Слишком поздно он приехал, нет в ней тех чувств, что горели когда-то, все сожрала обида проклятая. Поверить? Сказать, да? Но что-то мешало ей покориться судьбе, что-то ворочалось и вставало на дыбки внутри естества. Гордость или, может, глупость девичья? Вот тетя сразу бы определила — недаром она всегда Петру говаривала: «Хорошая у тебя девка, Петр, да уж больно горда. Боюсь, вековухой останется — по ее гордыне кавалера не сыскать».

Может, отец тете позвонил, рассказал, а может, и сама она догадалась, что с племянницей что-то не то творится, но усадила она ее рядышком, штофчик вина выставила.

— Ты, девка, учудить чего задумала, смотрю. Так себя не жалеешь, отца хоть пожалей, — сказала. — Он же нестарый еще мужик, а ты его раньше времени в гроб загонишь. Посмотри, на кого похож стал? Щеки ввалились, высох весь. На вот, выпей, да подумай. Хорошо подумай.

Юля выпила кислое пойло, крепко зажмурилась и заревела.

— Ну вот и хорошо, — Нина погладила ее по голове, как маленькую. Как мама когда-то. — Поплачь, поплачь. Женская доля, она такая — живешь и плачешь. Плачешь, но живешь.

А вечером Костя приехал. Юля чему-то про себя улыбнулась и повела его с тетей знакомить.

Расписались они в районном загсе. Петр договорился и их без очереди, в обеденный перерыв, быстренько оформили. Через два дня Петр молодоженов на своей машине в Петербург отвез. Три часа, что в дороге были, Петр все вздыхал про себя, не зная, правильно поступил, нет ли. Но теперь что переживать, все уже решилось, а там, как бог даст.

4. Глава 3 Перемена слагаемых

Несколько месяцев после приезда они с Костей жили вместе с его родителями, пока квартиру не сняли. Людмила Ивановна, в институте Культуры преподавала библиотечное дело, Борис Андреевич, работал в районной администрации в отделе соцобеспечения. Люди спокойные, интеллигентные, но Юля все равно робела перед ними, все ей казалось, что новые родственники ее со всех сторон рассматривают придирчиво: как ведет себя, как вилку с ножом держит, как и что говорит.