– А джинсы тогда в клочья разодрали. – Горький на мгновение вернулся к событиям, давно минувших дней, и тут же озадачился нынешними планами: – Из Финляндии видик привезу.

– У меня, у одноклассника знакомый есть, у него видик. Так он говорит: кассеты дорогущие…

– Это, да. Но я думаю, что две кассеты смогу привезти. А потом меняться буду.

– В смысле?

– В Мурманске уже есть штук десять видеомагнитофонов. Ну, и народ обменивается кассетами. Всё, что угодно: боевики, мультики, порнуха.

– Порнуха?!

– В полный рост! Я видел: чума! Через два месяца подкатывай – посмотришь. Тебя, кстати, куда назначили?

– Корабль в заводе стоит, в Абрам-Мысе.

– Странно.

– Почему?

– В Абрам-Мысе военных нет. Там только рыбаков ремонтируют.

Эф поблёк, словно парадная мишура военной формы ссыпалась с него, как перхоть, и пробормотал:

– Это мпк переделали из рыболовного траулера.

– «МПК», что такое?

– Малый противолодочный корабль.

– Эк, как тебя угораздило.

Горький опять, чуть было, не обронил слово «порнуха», правда, уже в качестве аллегории, но вовремя спохватился.

Глава 5. Траулер с бомбомётом и Михаил Сергеевич с кодом.

Имя, полученное при рождении, осталось незапятнанным, и когда дело дошло до смены рода, ведь «судно» переделали в «корабль», его оставили прежним: «Николай Махов».

Памятная доска с фамилией этого замечательного учёного, знавшего всё о жизни рыб , висела на одной из центральных улиц Мурманска.

Корабль отличается от судна, прежде всего цветом. Военная доктрина зиждется на единообразии, поэтому все боевые корабли от катера до крейсера, выкрашены в молчаливый, серый колер. А суда, даже приписанные к военно-морскому ведомству, могут позволить себе некоторое лакокрасочное вольнодумие.

Но серая «шинель», напяленная на «Николая Махова», отдавала маскарадом, как в школьном спектакле, где генерала изображает юноша, в атрибутах, которые удалось собрать одноклассникам: милицейской фуражке, солдатском мундире и высоких болотных сапогах.

Безусловно, «Махов» выглядел опрятнее, чем пришвартованные у причала судоремонтного завода, траулеры, одного с ним проекта, многие из которых зияли оспинами ржавчины.

Но не было в его линиях того хищнического профиля охотника за субмаринами, и той мужественной красоты, что превращает военный парад в волнующее зрелище, которые присущи боевым кораблям.

В его обводах угадывался трудяга, готовый к тяжёлой работе в любых широтах и встрече с самым жестоким штормом. Кстати, мореходные качества настоящих мпк, не подразумевали покидания прибрежной зоны.

Имелось у «Махова» и кое-какое вооружение: на палубе были установлены однотрубные торпедные аппараты, на баке пушечка и установка для реактивных снарядов, и на корме, направляющие для сбрасывания глубинных бомб.

Надёжность этого вооружения проверялась ещё дедами нынешних матросов. И это роднило «Махов», с ополченцем, явившимся на сборный пункт с ружьишком, завалявшимся ещё с «позатОй» войны.

Акустику, отцы-конструкторы, давшие «Махову» новую, военную жизнь, оставили прежнюю, справедливо полагая, что если станция отыскивает косяк селёдки, то она и американскую атомную подводную лодку не проглядит.

На флоте, командир корабля фигура религиозная, он ведь, для экипажа заместитель бога. А босс, сами знаете, часто бывает занят, а то и вовсе в командировке или в отпуске, поэтому часто только от командира корабля всё и зависит.

Но с тогдашним командиром «Махова» дело обстояло несколько иначе. Во всяком, случае в записках Эф, героических метафор для него не нашлось, а присутствует матерщина по поводу спионеренного им, на прощание, бинокля.