– Дядя Иван, – напомнил Витька, – вы обещали об острове рассказать.

– О каком таком острове? – заинтересовались Пельмень с Вовчиком, сразу забыв о своих страхах.

Витька обратил к ним ухмыляющееся лицо и сразил известием:

– О необитаемом.

И с торжеством заметил, как у пацанов отвалились челюсти.

Петрович подозрительно долго возился с ухой: помешал, зачерпнул, подул, попробовал, похрустев недоваренным пшеном, и посчитав не поспевшей, отложил ложку. Потом долго занимался куревом: вынул из кармана пачку сигарет, ногтястыми заскорузлыми пальцами вытянул одну, прикурил, испортив несколько спичек, и задумчиво уставился в темноту поверх ребячьих голов, совсем не замечая их присутствия. От его молчаливых действий повеяло холодком отчуждения. Ребята зябко поёжились, несмотря на пышущий жаром костёр.

Витька несмело потянул его за рукав и негромко позвал:

– Дядя Иван!

Петрович перевёл свой взгляд на мальчишек, по очереди вгляделся в застывшие перед ним лица и, качнув головой, сказал:

– Задумался я, парни. Что-то мне всегда в груди жмёт, когда про этот случай вспоминаю… Может, это быль, а может, легенда… Не нам судить. В общем слухайте… Во время войны появился в наших краях один танкист… Юнец совсем… Говорят, что ему не было ещё и семнадцати. По военному он числился механиком-водителем… И перегонял откуда-то свой танк. Скорее всего после ремонта… Наверное, в каком-нибудь сражении подбили, вот он и ремонтировался… А уж почему он один в танке оказался… без экипажа… о том я не ведаю и врать не собираюсь. Тут как раз фашисты в наступление пошли. Переправу начали наводить… от того берега и до острова… А от острова, конечно, досюда… Чтоб, значит, вглубь нашей страны продвинуться… На острове закрепилась рота наших солдат… окопы, то, сё. Да где им со своими «трёхлинейками» супротив вооружённого до зубов врага… А у нашего танкиста в танке полный боекомплект… снарядов, стало быть… Закручинился он, что бойцам нашим не может помочь… Да и переправился вместе с танком на остров…

– Как это? – спросил Пельмень, подавшись вперёд. – По воде что ль?

– Этого я не могу сказать, – пожал плечами Петрович, – может, на понтоне, может, на плоту каком… Об том история умалчивает… Только оказался он на острове… И в одиночку принял сраженье… кровавое… Не на жизнь, а на смерть сражался… За вас, ребятню… за матерей ваших, отцов… Крепко он сражался. Несусветное количество полегло в том бою врагов… Но не прошли они… Бежали с позором… потому как не на того напали…

Голос у Петровича дрогнул, он замолчал и принялся с не свойственной ему суетливостью рыться в своих карманах в поисках спичечного коробка. Нашёл, со второй попытки зажёг спичку и поднёс огонёк к погасшей сигарете. Пальцы у него заметно подпрыгивали.

Витька с трудом сглотнул пересохшим горлом и почему-то шёпотом спросил:

– Дядя Иван, а дальше что было?

Петрович несколько раз глубоко затянулся, смял в пальцах окурок и сказал:

– А дальше исчез геройский парень вместе со своим танком.

– Как исчез? – разинули рты мальчишки.

Петрович развёл руками и вздохнул:

– Об этом никто не знает… Только после боя не нашли ни его, ни танк… Вся рота погибла в том неравном кровавом бою… А он исчез… Рассказывают, будто иногда по ночам слышатся с острова крики «ура», выстрелы, рёв одинокого танка… Дурной славой пользуется остров с войны… Никто на него не заглядывает, ни грибники, ни рыболовы… Даже охотники с ружьями и те страшатся на нём бывать… На что я не из пугливых, а как-то боязно становится, когда мимо острова приходится проплывать… Правда, один раз всё-таки бывал там… Из камней пирамидку сложил… навроде обелиска…