Иван хотел было возразить, но Микула Селянинович осадил его взмахом руки:

– Знаю-знаю, что не по умыслу злому, однако ж… Походи пока в «добрых молодцах», конюшни княжецкие почисти. Конюха – Авгием зовут. И там, между прочим, подвиги совершать можно. А потом и видно будет. Только чую я, а опыт у меня, сам понимаешь, изряден, ждут тебя большие дела!

…Выйдя от воеводы, обрадованные богатыри принялись что есть силы дубасить Ивана по спине и плечам, приговаривая: «Ну, поздравляем, дружище!», «С назначеньицем!»…

– Это дело надо спрыснуть! – уже во дворе заявил Алеша Попович. – Давайте-ка, друзья, соберемся вчетвером в кабаке часов эдак в десять. В том, что на Муромской дороге, а?!

– Дело говоришь! – согласился Илья Муромец.

– Дело! – подтвердил Добрыня.

И богатыри вскочили на коней. А с ними и Иван – на Гнедка.

– Я бы рад, – взял он слово, – да только остановиться мне где-то надо, крышу над головой найти.

– А чего ее искать-то?! – заявил Алеша. – К дядьке Черномору тебя определим. Один черт, у него на постое тридцать три богатыря. Тридцать четвертым будешь! Тем паче с хозяйкой я знаком коротко, – добавил он потише, слегка зардевшись.

После слов этих богатыри пришпорили коней и двинулись в известном им направлении. Иван поспешил вослед.

…Выйдя из черноморовской хаты, Алеша объявил:

– С хозяйкой все улажено, заходи, располагайся. Она сейчас одна дома. – И Попович многозначительно подмигнул. – А мы пока пойдем, подвигов поищем.

– Да не забудь: в десять – в кабаке! – напомнил Добрыня.

– Не забуду! – заверил Иван и шагнул в сени.

Там и встретила его хозяюшка… Марья-искусница.

Иван так и обомлел. Марья же, приветливо улыбаясь, стояла, держа во белых руках хлеб да соль.

– Вот и свиделись, добрый молодец. И на сеновал ходить не надобно, – сказала она игриво. – Ну как, не лишней голова у змея оказалась?

– Ужель твоя работа, красавица?! – воскликнул Иван вне себя от счастья.

– Моя не моя, – скромно потупила глаза Марья, – а все-таки не зря я «искусницей» в народе прозвана…

Тут Иван опечалился:

– Ты, значит, дядьки Черномора жена?

Опечалилась и Марья:

– Так это, Ваня. Да только давно уж я при живом-то муже вдовствую. Сутки напролет Черномор с тридцатью тремя богатырями бражничает. А придет домой – сразу в ванну лезет: без воды он, понимаешь, не может.

– А на тебя и внимания не обращает?

– Не обращает…

– Да как же он может? На такую-то бабу!..

Марья-искусница, забыв на миг горести, засмеялась обольстительно:

– А ты, Иван, хоть и дурак, а хитер, хитер! Садись-ка лучше столоваться.

С этими словами Марья накинула на стол скатерть-самобранку и принялась дружка своего нового поить да потчевать.

За вкусным обедом да игривой беседою, преисполненный самых соблазнительных надежд, Иван и не заметил, как настало ему время мчаться на условленную встречу с богатырями.

Как на крыльях прилетел Иван в кабак.

– Друзья! – вскричал он, усаживаясь за уставленный снедью дубовый стол. – Поистине сегодня счастливейший день! Сегодня я приобрел не только трех прекрасных друзей, но и возлюбленную! Знали бы вы, как она хороша! Как… как…

– Эх, Ваня, – остановил его Илья Муромец, кладя тяжелую ладонь ему на плечо. – Счастье твое просто смешно. – С этими словами свободной рукой он поднял с пола трехведерную зеленую бутыль и водрузил ее на стол. – Хотел бы я знать, что бы ты сказал, если бы рассказал я тебе одну любовную историю.

– Случившуюся с тобой?

– Или с одним из моих друзей, не все ли равно?

Алеша и Добрыня многозначительно переглянулись.