– Кого?

Она прикрыла глаза.

– Мою дочь.

– У вас есть дочь?

– Да. И она потерялась здесь пару недель назад. Я прилетела, чтобы разыскать её. В тот раз произошло что-то странное. Я до сих пор не могу этого объяснить. Мы гуляли с Ритой по пляжу, и вдруг поднялась песчаная буря. Странно, правда? Здесь же не пустыня. А потом… А потом я обнаружила себя во Франции, дома. Ты хотел знать, почему я не сплю. Так вот. Это потому. Что…

Анна не открывала глаз. Её голова медленно опускалась на колени.

– Прости. Ты должен беречь… себя. Потому что я…

– Анна, пожалуйста, нет. Держись.

– Потому что я вырубаюсь. Увидимся… через… тысячу лет. Аревуар.

Она упала на шезлонг. Её сомбреро покатилось по песку. Каштановые волосы разметались по белому пластику.

– Анна, – позвал я.

На этот раз она не проснулась, как обычно. Она спала крепким глубоким сном.

– Надо позвать кого-то на помощь, – решил я. – Нельзя ей тысячу лет спать на такой жаре.

Земля под ногами вздрогнула. Птицы, только что мягко парившие над джунглями, исчезли в ветвях и затихли. «Бум!» – ещё один глухой толчок сотряс землю. Я невольно бросил взгляд на дымящийся вулкан, который стоял над джунглями. Он дымился точно так же, как и раньше. Ничего необычного. Просто тонкая струйка дыма.

«Бум!»

Удары становились всё тяжелее и ощутимей. Мне вспомнились слова Джонни Вудхауза: «Куда бы я ни приехал, там сразу начинается ураган, землетрясение, извержение вулкана или война».

Я почувствовал себя одиноким. Словно крошечная букашка, брошенная на огромную тарелку под названием Мир. На этой тарелке помещаются континенты и океаны, над головой – бездонное голубое небо, а я – лишь букашка, до которой никому нет дела. Даже дяде Кларку. Даже родителям. И Анна не сможет помочь. Это я должен помочь ей.

«Бум!»

От этого удара всколыхнулись листья на пальмах.

«БУММ!!!»

Удары становились всё мощнее и чаще. С каждым новым ударом земля тряслась всё сильнее. И вдруг всё стихло. Ощутив на затылке тяжёлое горячее дыхание, я обернулся. Нечто огромное возвышалось надо мной, загородив пол мира.

*******

Тем временем, на другой стороне Земли, в одном из многочисленных баров Пуэрто-Рико проснулся человек. С трудом разлепив глаза, и ещё не вполне осознавая, где находится, он потрогал многодневную жёсткую щетину. Щетина оказалась такой жёсткой, что ей можно было шлифовать доски. Разлепив глаза ещё на четверть микродюйма, человек отметил, что в помещении слишком мало света. Вскоре подключились и другие органы чувств, которые дали ему понять, что кроме всего прочего, здесь душно, накурено и вообще плохо пахнет. К лицу прилипла прядь длинных светлых волос, мокрых от пота и какой-то едкой жидкости. Он попытался убрать волосы со лба, но почувствовал сопротивление. Кто-то держал его за руки.

– Родриго! – услышал он хриплый неприятный голос у себя за спиной, – он оклемался!

– Дышит?

– Дай посмотрю. Да, дышит. И вылупился на меня так, будто видит в первый раз. Грязный, лживый подонок!

– Тащи его обратно к бочке.

– Да, босс.

– Пр.. попр..

Человек пытался выразить свою мысль, но губы плохо слушались.

– Он чего-то шепчет, босс. Может, у него, наконец, развязался язык? Или в бочку его?

– Нет, погоди. Я хочу услышать, что он придумал на этот раз.

Человек почувствовал, что его руки освободились. Он свалился на колени и упёрся в пол. Светлые волосы упали на мокрые доски, от которых разило чем-то едким и неприятным. У него кружилась голова.

– Я… я… – человек откашлялся, – я рад, что вы хотите со мной говорить.

– Не мути воду, Билли, – сказал человек в белом костюме, Родриго. – Говори прямо и по делу. Тогда твоя смерть будет быстрой.