– Ой, как хорошо, – впервые я услышал голос Лены, которая до этого только поздоровалась со всеми кивком головы, когда мы зашли на террасу. – У Дениса без чая начинает болеть голова, и он плохо чувствует себя. Я тоже без чая ничего не могу делать. Все ломается в руках – так, вроде говорят, да? Я правильно сказала?

– Леночка, все правильно, – сказал отец Савва, – хотя, если скажешь «валится из рук», то будет звучать интересней.

Китаянка рассмеялась, поняв шутку монаха, словно задребезжал серебряный колокольчик. Лена говорила с сильным акцентом, но словарный запас чувствовался довольно приличный.

– А где же Денис и отец Феликс? – спросил я Максима.

– Они так сильно заразились идеей восстановить поле за Пижой, что я боюсь за них, – сказал он и обратился к Лене: – Надеюсь, они с собой поесть взяли?

– Да, – ответила она, – они много взяли. Сказали, что и ужинать будут на поле.

– А люди из команды Олега? – снова я обратился к Максиму.

– Ну, у них свой распорядок и своя служба. У нас есть договоренность, как я тебе говорил, о том, что их не должно быть видно. Бенгур очень не любит людей с ружьями, с автоматами и с прочим оружием. У них есть вагончики, напичканные разной электроникой для слежения за всеми движениями вокруг Лазорево, где они и сидят. В каждом таком вагончике есть холодильник, плита и все, что нужно для нормальной жизни. У них свой завхоз и свой завоз продуктов. Так, сколько же их – дай посчитаю…. Надо же: нас охраняют двенадцать человек! Да у нас тут самое безопасное место в мире! Если даже нехороший человек, какой-то враг, прорвется через них, то наткнется на Бенгура, который никого не проспит даже без всяких тепловизоров, камер и датчиков движения. На самом деле, я считаю, это блажью Олега, но это его работа – пусть будет так. Кстати, ты еще не спросил: где ребенок Лены?

Все рассмеялись, кроме Лены – она немного стушевалась.

– Лена, ты не так поняла, – подбодрил ее Игорь. – Лена у нас просто электровеник – все успевает. Сейчас Денис занят, и я стараюсь исполнять роль деда. А маленький коренной житель нашей деревни спит там, за дверью.

Игорь показал рукой в сторону плотно закрытой пластиковой двери в кирпичной стене.

– Маленький Джек, он же Джеки Чан, он же Евгений Денисович -личность с нордическим характером, – сказал Максим. – Я не помню, чтобы он ночами плакал. Ну, может, днем иногда для порядка похнычет, но недолго.

Лена совсем потерялась, не до конца понимая дружеские шутки. Видя это, к ней подошла Соня и обняла ее.

После обеда все разошлись по своим делам: отец Савва хотел перебрать свои облачения; Игорь, посоветовавшись с Леной, ушел в теплицу; Лена стала убирать посуду, а Соня стала ей помогать. Я хотел просто сидеть и смотреть, как звезда мирового балета двигается по террасе, но Максим взял меня за руку и потащил на улицу.

– Ты не обижаешься, что я несколько обделяю тебя вниманием, – спросил он меня, когда мы вышли из помещения и стали спускаться к речке в противоположную сторону от храма.

– Да что ты, Максим! – удивленно посмотрел я на него. – Какие обиды. Как я благодарен тебе, что очутился здесь. Лена вот сказала про своего Дениса, что у него болит голова без китайского чая, а я перестал замечать даже эту свою головную боль: ныла она постоянно. А сегодня я проснулся без этой боли и целый день так мне хорошо – только за это стоило мне приехать к вам.

– Моя Соня завтра улетает, и мы с тобой еще наговоримся потом, хорошо? Ты вино пьешь? Отец Савва случайно не показал наши запасы вина?

Я сказал, что пью только сухое вино, да и то редко.

– Вот и хорошо, – сказал Максим. – Завтра вечером обещал прилететь Олег: он сказал, что все дела сделал. Яхно старается всегда сам контролировать поездки своей дочери. Кстати, Валера, ты рулить умеешь? Мы же обещали твоей тете Рае привезти ее к нам в церковь, а обещания надо исполнять. Видишь, сколько у нас забот и хлопот? Лето проходит быстро – надо в этом году насыпь полностью сделать и засыпать щебенкой. Еще хочу небольшой кирпичный завод поставить недалеко от того места, где мы с тобой встретились. Думаешь, я от нечего делать шастал с удочками? Удочки – это для отвода глаз, на самом деле брал пробы глины и отправил с Олегом для анализа. Ты ж местный и слышал, пожалуй, о том, что в соседнем Онучино у вас там до революции делали глиняные горшки и били кирпичи, а глину брали именно на том крутом склоне. Там до сих пор небольшие ямы остались от старых разработок. А еще надо за лето поднять четыре дома.