– Спасибо. Завтрак выше всяких похвал! – я посмотрела на кнопки конфорок. Ну а где искать глаза у духовки? Кухонная приятельница привычно уже хмыкнула и почти официально представилась:

– Зови Василисой! Имя дал мне создатель. Духовки, которые мыслят, говорят и сами готовят по мере необходимости, в нашем мире выпускались штучно, эксклюзивно. И только под заказ иномирных магов. И каждой давалось собственное имя.

– Алеся, – представилась я, устраиваясь. Налила чай и откусила бутерброд с икрой.

– Это которая как птица в поднебесье? – продемонстрировала знание советской эстрады духовка. Да она настоящий полиглот, оказывается!

– Да нет, у той имя с буквы «О» начинается, – поправила я, проглотив кусок.

– «О», «А», какая принципиальная разница? – духовка прокашлялась и запела… голосом солиста белорусской группы «Сябры».

Я даже жевать ненадолго перестала. Духовка немедленно прервалась, уточнила:

– Что, непохоже? Вроде все правильно… Тембр, чистота голоса, опять же – интонации…

Я только помотала головой, улыбнулась. Техника умильно хмыкнула, прокашлялась и продолжила концерт без заявок радиослушателей.

Под фантастическое пение духовки – а репертуар у нее оказался широчайший: вся земная эстрада, российская и зарубежная – я с удовольствием отдала должное завтраку. Не знаю уж, какие специи добавил Оталл, но омлет просто таял на языке, оставляя чудесное пряное послевкусие. Про булочки уже и упоминать нечего.

Но не успела я разнежиться, полакомиться, как в голове словно раздался щелчок. Духовка ойкнула, пожелала удачи и… я очутилась в старинном замке.

Что ж… Придется отложить шабаш с попаданками… Возможно, лет на триста, тут уж как повезет. Вдруг здесь моя судьба, жених, новый дом?

Интерьер впечатлял масштабами и убранством.

Потолки метров двадцать, а может и выше, зал такой, что эхо можно слушать часами. Только вот выглядело помещение мрачновато. Каменные стены, цвета горького шоколада, испещренные извилистыми белесыми прожилками. Алые люстры – хрустальные капельки, собранные вместе в причудливые узоры. Казалось надо мной гигантская паутина, покрытая росой, окрашенной кровью.

Каменный пол холодным не ощущался, скорее подогретым, для удобства обитателей.

По стенам выстроились стройные колонны, прямо как в королевских дворцах родины. Между ними приткнулись пухлые диваны, обитые дорогим темно-синим бархатом. Изредка вместо них попадались кресла – сделанные в точно такой же манере. Трехногие столики из черного дерева поражали изысканностью и красотой. Ножки с тончайшими, кружевными узорами, круглые, идеально отполированные столешницы… На содержание замка денег не жалели…

Пока я озиралась, удивлялась, примеривалась, почудилось – кто-то меня саму рассматривает. Примерно также, как я помещение – пытливо исследует, делает выводы.

Я оглянулась. Ну если Оталл переместился за мной и сюда… Я не посмотрю, что он маг-кудесник, блондинистый красавец каких поискать… Познает весь гнев русской попаданки. После такого мужья нередко становились как шелковые, называли исключительно: «моя гадючка», «любимая стервочка», «фурункул души моей», «моя скалапендрочка». Это если материться дома не следовало – например, там много маленьких деток…

Мои размышления о хозяине острова прервались неожиданно, хотя и ожидаемо. Взгляд уткнулся в мужчину, что замер неподалеку – видимо, первого кандидата в женихи.

Мда… Похоже, при выборе одежды вкус незнакомца отправился в отпуск – устал на ниве дизайна интерьера.

Высокий шатен с зелеными глазами, фигурой атлета и ростом баскетболиста, одевался во все черное, без исключения. И все бы ничего – может у мужчины траур по предыдущей, любимой невесте, безвременно депортированной обратно на остров. Так сказать, возвращенной колдуну-производителю как некачественный товар, с заводским браком. После которого брак с женихом невозможен никогда и в принципе… Мир категорически высказался против.