Подумала: может, правда, человеку в голову не придёт попросить то, что ему нужнее всего, а Всемогущий устроит.
И!
Устроил!
Усадил в самолёте рядом с психиатром, практикующим регрессивный гипноз, знакомство с которым вовлекло её в постижение беспредельного потенциала бессмертной души.
Во всяком случае, история о едином в трёх лицах: пирате, доже и рыбаке, любимом мамином мужчине перестала казаться предсмертным бредом…
*Любовь не тело к телу на пять минут…
Мих Мих откликнулся так быстро, будто держал телефон под рукой.
– Внученька, как ты там?
Ада услышала его такой родной, такой несчастный голос, и ей стало стыдно: как она могла оставить его в момент, когда, быть может, как никогда раньше, была нужна ему? Он бы ни за что не покинул её…
Дед заменил отца.
Не заменил.
Стал отцом!
Называл дочка-Адочка.
Читал книжки, брал с собой на рыбалку.
Всегда рядом, всегда вместе: надёжный как МЧС.
А она…
– Уже приземлилась, – зачем-то громко закричала в трубку, так громко, чтобы он услышал, как она любит его, и уже скучает. – Ты как?
– Катерину пришёл навестить, могилку прибрать, цветы полить. Бархатцы издалека увидели, раскланялись. Почудилось, наверно, ветер…
– Это бабушка тебе обрадовалась… – чтоб не заплакать, замолчала Ада.
– А ты, внучка, вольна в своём решении: захочешь с отцовской роднёй остаться, так тому и быть, – бывшим директорским тоном не дал её слезам пролиться Мих Мих, – но я буду ждать. И ещё, никогда не говорил, а теперь знай: живёт на Кубани родной тебе человек, который любит тебя. Всей душой любит, всем сердцем. Много на земле обитает народу, а, бывает, покажется: ты один. Это ложное чувство, гони его: если даже все люди отступятся, Бог будет с тобой, потому что ты в любви на свет рождена. Такие дела…
– Спасибо, дедушка. Я тебя очень-очень люблю! А когда вернусь, ты наваришь ухи, и… какое счастье…
– Держись там, А-дочка…
– Не переживай! – приободрилась она, – меня Агата встретила. Прилетим на остров, я тебе позвоню, подробно обо всём расскажу, если, конечно, там наладили связь…
– Что ни случится, помни: в тебе непокорённого рода кровь течёт! – на прощанье прокричал в трубку дед.
«Непокорённого рода…» – отозвалось в сердце.
А я?.. Салтыков пальцем поманит, кажется, покорюсь.
Хотя…
Баба Катя деду покорилась, но не сдалась!
«Стыдись: немка тебе родной жены дороже…»
«В Екатерине Великой кровь Ярослава Мудрого текла» – оправдывал странное своё поклонение давно почившей императрице Мих Мих.
«В ней текла, а во мне до сих пор течёт: не чужая, мёртвая, а живая, моя, – заявляла бабушка, а потом плакала, – любовь не тело к телу на пять минут, а душа к душе навек…»
*Морок соблазна…
– Всё в порядке? – приотстал от своего устремлённого к багажной карусели зятя Игорь Михайлович. – Ты говорила, тебя будет встречать…
– Бабушка! – протянула ему руку вмиг подлетевшая к внучке Агата Львовна.
– Не может быть, – дёрнув левый ус, щёлкнув каблуками и заметавшись взглядом, приложился губами к её запястью «полковник». – Простите, вы похожи на внучку…
– Прощаю, – кокетливо посмотрела на него бабушка. – Мой муж испытал на мне антиген старения, и теперь я не умру, пока сама не захочу.
Лицо Игоря Михайловича отразило всю гамму человеческих чувств одновременно.
– Хотеть смерти… это… вряд ли…
– Разве вечная жизнь не каторга? – прикинулась жертвой генных технологий Агата.
– Даже не знаю, – объятый жалостью, крутанул кверху оба уса полковник. – Умруот счастья, что живу, сказал поэт. Парадокс, но…
– Бабушка, – нутром почуяв коварство, решительно сменила тему разговора Ада. – Игорь Михайлович разыскивает дочь, которая обещала родить Адама Бессмертного, и пропала. Ты случайно не знаешь…