– Стас? Как ты? Я уху сварила, тебе нужно поесть, прошу тебя, милый. Давай, я сама тебя покормлю, – со слезами, ласково говорила Анжела.

Стас с трудом открыл глаза и попытался улыбнуться.

– Ты мне снишься? Какая, уха? О чём ты? Где ты рыбу взяла? – произнёс Стас.

– Давай, ты поешь, а я расскажу тебе обо всём. Давай, милый, горячий суп пойдёт тебе на пользу, – поднося ложку ко рту Стаса, сказала Анжела.

Сделав глоток, парень закатил глаза.

– Ммм…вкусно очень, – сказал Стас, с благодарностью посмотрев на девушку.

А она кормила его, как малое дитя, при этом рассказав, что рыбу ей принёс дельфин.

– Почему же он сам её не съел? Странно…в это трудно поверить. Неужели и так бывает? – удивился Стас.

– Оказывается, бывает, Стас, они спасли нам жизнь. Теперь я уверена, дельфины нас не оставят, может именно они и приведут к нам корабль. Хотя, это уже мои фантазии, – сказала Анжела.

– Знаешь, оказавшись здесь по воле случая, я теперь ничему не удивлюсь, правда. Может на этом острове и драконы есть? – засмеявшись, сказал Стас.

– Драконов не бывает…а вот…аборигены, вполне могут быть, – загадочно посмотрев в отверстие хижины, произнесла Анжела.

Переведя взгляд на Стаса, она увидела, как лихорадочно горят его глаза, губы и щёки покраснели. Паника охватила Анжелу.

Анжела врачом не была, она была историком, но когда она в детстве простывала, мама накладывала ей на лоб мокрую марлю, чтобы сбить температуру и давала какие-то горькие лекарства, уговаривая Анжелу выпить. Она помнит, что клала таблетку под язык и пила воду, а когда мама, похвалив её, отходила от неё, она выплёвывала горечь на ладонь и прятала под матрас. А когда Анжела поправлялась и вставала с постели, мама, конечно же, поправляла её матрас, простынь, подушку и ногдаходя лекарства, тихонько выбрасывала, ничего ей не говоря, ведь к тому времени, дочь была уже здорова.

– Мамочка, моя добрая мамочка…как же я соскучилась по тебе и отцу! Вот ведь, воистину, что имеем – не храним, потерявши -плачем, – думая об этом, Анжела прослезилась.

Она мочила кусок от своей бесконечной футболки и прикладывала ко лбу Стаса. Лекарств, естественно не было, наверное, можно было бы заварить травы, листья, но какие? Этого она не знала. Почти всю ночь Стас горел, словно раскаленная печка, а среди ночи, его вдруг стало трясти.

– Холодно…мне холодно… – бормотал парень, свернувшись калачиком.

Анжела раздела его донага и разделась сама. Прижавшись к нему, она крепко обняла его, растирая ладонями его спину и согревая своим телом. Ей стало страшно, она подумала, что ведь укус мог быть ядовитым.

– Стас, миленький, только не умирай, слышишь? Не оставляй меня одну. Ну что я тут буду делать совсем одна, а? Я же тоже умру! Мы же выжили не для того, чтобы вот так глупо умереть. Стасик, родной мой… – плача, говорила девушка, сильнее растирая руками тело парня.

К утру температура спала и Стас, наконец, уснул. Всю ночь его трясло, то от холода, то от жары и он метался на постели. Анжела, вымотавшись за ночь, тоже уснула рядом с ним. А когда она открыла глаза, то увидела, как Стас, приподнявшись и подперев голову рукой, пристально смотрит, разглядывая её. Она стыдливо натянула на себя край одеяла и уткнулась в грудь парня.

– Не смотри на меня так, ты смущаешь меня, Стас, – произнесла Анжела, не поднимая головы.

– Разве можно стыдиться своей красоты? Тело женщины настолько совершенно, оно создано для любования. Многие художники и скульпторы издревле восхваляют красоту обнажённого тела женщины. Знаешь…со мной на курсе училась девушка, она была полной, даже очень. Вечно комплексовала из-за этого. И я решил ей помочь. Чёрт меня дёрнул, с ребятами поспорил, сказал, что смогу уверить её в том, что и она может быть красивой. Я стал, типа, ухаживать за ней, сначала она игнорировала меня, потом я заметил смущение в её глазах, постепенно случилось так, что мы стали встречаться. И однажды…у меня дома никого не было, родители уехали с друзьями на дачу и я пригласил её в гости. Знаешь, когда я раздел её…я был потрясён. Даже в её полноте была такая красота, фигура была прекрасная, только размерами побольше. Я был у неё первым, ту ночь мне трудно забыть. Упругое тело, несмотря на полноту, было великолепно, – рассказывал Стас.