– Деб… я объясню… – заторопился он, однако Силь уже успела нацепить привычную маску холодного равнодушия.

– Зана, дай ты ему наконец каши, чтоб не мешался, – скомандовала она так, словно была тут главным поваром.

И поспешила снять едва не пригоревший блин. Плеснула теста, перевернула, сняла… и пекла, пекла, пекла, ни на кого больше не обращая внимания. Кажется, ей предлагали помочь, сменить… Силь лишь упрямо мотала головой, сама обойдется, тут уже делать нечего. И утешать ее не нужно, она сильная. Раз столько вынесла и еще не сломалась, и не озверела – переживет и эту боль.

А вот с бывшим лжемужем разговаривать не будет. И не из вредности, наоборот, его теперь даже жаль стало. Он ведь привык, что все смотрят в рот, бегом бегут выполнять любые желания и тем более – указания. Грэхем даже начал считать это своей заслугой… хотя работал тоже много и во все дела вникал очень тщательно. Но явно осознал свою беспомощность и зависимость от амулета очарования лишь теперь. Именно в тот момент, когда помощь заклинания обаяния вдруг стала жизненно необходимой. И теперь ему придется срочно учиться уважать людей и договариваться с ними без мощной опеки амулета.

Силь сняла последний блин и отодвинула сковороду на край плиты.

– Что еще сделать?

– Идем чай пить, – махнула от стоящего под окном стола Зана, – пока можно отдохнуть. Завтраком почти всех накормили, Эст тоже поел блинов. А огородники позже придут. Нужно срочно морковку дополоть.

– А кто попадает в огородники? – Силь спрашивала просто так, лишь бы не думать о всех сделанных в жизни ошибках.

На это у нее будет вечер… и ночь. И завтрашний день, Эст собирался пойти на рыбалку.

– Да те, кому трудно рубить уголь и ловить рыбу. Они ухаживают за козами и огородом. Уток мы подкармливаем, но они и сами еду находят, – охотно делилась сведениями кухарка, – А что ты еще готовить умеешь?

– Да много чего… сразу и не назовешь. У меня не всегда были деньги на кухарок.

– А этот… вроде не похож на бедного.

– Да, – хмуро усмехнулась Силь, и честно предупредила, – но про него мне не хочется говорить. Могу только попросить… не судите строго. Он для жителей своих владений сделал много добра, все его любили и уважали. А вот близкими привык крутить… но так было принято в семье, иначе он не умел.

– Добрая ты, – недовольно фыркнула Зана, но осуждения в ее голосе не было, – он об тебя ноги вытер, а ты ищешь ему оправдание. Но мы поняли… и попробуем помочь. Нет, не кормить… а давать работу и объяснять.

– Спасибо, – поспешила закончить разговор Силь, заметив в окно Эста, тащившего к столовой большую корзину, повешенную на спину. – А я буду к вам приходить, если не прогоните.

– Конечно, приходи… особенно, как пастилу варить начнем.

Домой напарники возвращались поздно вечером. Хотя кухарки и отказывались, помогли им помыть после ужина немудреную, разномастную посуду и полы.

– Отдыхайте, – прикрикнул на женщин Эст, – завтра придет Скар, а у него еще нога не зажила. Скажете, чтоб за углем не ходил, там ящик с верхом полон.

– Так ты уголь таскал, – шагая к своей пещере Силь припомнила сгорбленную от тяжести фигуру напарника, – а тележки у вас нет?

– Была… – не сразу ответил он, – сломалась. Тут все время сыро… она просто рассыпалась от ржавчины.

– А попросить… – заикнулась Силь и смолкла, сообразив, что просить никто не станет.

Не те люди. Вот придорожные бандиты или рыночные воришки уже засыпали бы жалобами всех, начиная от портальных магов и заканчивая императором. А бывшие лорды и леди унижать себя просьбами не станут, для них фамильная гордость превыше всего. И не понять этой щепетильности ни банкирам, ни лавочникам.