Мне пришлось резко отказать себе в употреблении алкогольных напитков и перестать вкушать любые всевозможные дурманящие ум средства, включая табачные изделия. Это оказалось несложно, я не тосковал по навязанному капитализмом угару, это было частью моего прежнего жалкого существования, не имевшего ныне ничего общего с моим настоящим «Я».

Запрет на допинг носил в себе чёткое, подкреплённое логикой и прецедентами, объяснение:

В наших силах было изменить окружающий нас мир одной лишь мыслью. Пусть не сильно, но опустив барьер, отупев от наркотика, хаотичные желания, приправленные низменными инстинктами, могли нанести серьёзный ущерб неповинному обществу. Операция по «раскрытию таланта» базировалась именно на таком принципе замедления мыслительного процесса, с возможностью активировать интуитивные и скрытые за подкоркой мозга способности человека. Зачастую использовался алкоголь. Стимулируя выброс адреналина в кровь, путём моделирования ситуации, заставляющей объекта испытать так называемый «Праведный гнев», куратор будит спящую, в глубинах подсознания, силу, склоняя её к сотрудничеству с рассудком. Обычно пробуждение представляло собой тонкую струю бьющейся энергии, протекающую по руслу ярости. Потому моменты «раскрытия Таланта» часто сопрягались с жестокостью и разрушительными последствиями. Что же может произойти, если полноценный и уже давно бодрствующий «Талант» отдать во владения опьянённого инстинкта.

Наша деятельность была заключена только в одни рамки – невинные должны быть спасены, виновные должны быть наказаны. Мы на самом деле считали себя прототипами супергероев. Одна лишь разница была между нами и вычурными образами, представшими пред нами на страницах комиксов – наша работа грубее, чётче и без ненужного пафоса. Копируя классический имидж мстителей в трико, мы бы сразу же раскрыли себя. Афишировать нашу деятельность в ночное время суток стало бы неверным шагом. Ведь заставив потенциальных преступников бояться и действовать с опаской, мы, таким образом, снизили бы вероятность их обезвреживания. Мы поступали мудрее, наше неведомое присутствие было намного продуктивнее действий любого вымышленного персонажа.

За прошедшие полгода я смог справиться с чувством агрессии в себе и перейти к превентивному вмешательству. Я более не искал стычек с местной шпаной и асоциальными личностями, я лишь устранял физиологический аспект, с помощью которого они могли причинить вред. За это время я вырос, во мне развивался «Талант», открытый Попутчиком во время бойни у магазина женской одежды. Но, к сожалению, и у «Таланта» были свои границы, к которым я неумолимо приближался.

Позволив интуиции следить за окружающим миром, я медленно плёлся по тротуару, разглядывая брусчатку, плывущую подо мной. Фонарные столбы тускло освещали улицу, надменно полагая, что справятся с этим лучше, чем лунный свет.

Несмотря на все преимущества моей сегодняшней жизни, со мной происходило нечто странное, даже пугающее. Я начал сомневаться. Всё чаще я задумывался о целесообразности наших действий.

«Только шесть месяцев своей жизни я чувствую себя полезным. Не так давно я понял, к чему я стремлюсь и что меня вдохновляет. Что же меня терзает? Что заставляет задуматься о правильности происходящего? Почему, как и в прошлой жизни, я испытываю тоску и сожаление. Может быть, мой дребезжащий при каждом шаге холодец в башке и вовсе не способен подчиняться каким-либо социальным моделям? Может быть, я просто не способен принять данную судьбой возможность себя реализовать, может быть, я не достоин подарка, который мне так щедро предоставила жизнь. Я неправильный. В нашем городском филиале работают пятьдесят три мне подобных, и каждый из них доволен и благодарен за то, что он способен пережить. Почему я снова, как и прежде колеблюсь меж признательностью и осуждением? Словно инвалид, благодарный, но неудовлетворённый. Что заставляет меня сомневаться в правильности наших общих мотивов?».