У меня засосало под ложечкой. С каждым днем тоска моя усиливалась, и красоты острова уже не поражали и не радовали меня, как раньше. Грустный рассказ Профессора подхлестнул мои мысли о возвращении домой, и время для меня тянулось бесконечно долго.

– Вам нужно чем-то заняться, – твердо сказал Профессор. – Хандра не самый лучший спутник в жизни. Вы еще не совсем потеряли охоту научиться чему-нибудь, что Вас так поражает в нас? Помнится, желание такое было…

Я вновь почувствовал себя подопытным кроликом, которого препарируют под микроскопом со всех сторон. Тяжело общаться с тем, кто видит тебя насквозь, читает каждую твою мысль, каждую эмоцию, которые нельзя скрыть даже на расстоянии. Таких людей боятся, уважают, но редко любят.

– И тем не менее, – в продолжение моих рассуждений услышал я ответ Профессора. – Я не собираюсь утомлять Вас сверхобучением, к этому у Вас нет необходимых способностей. Все, что я смогу Вам передать – это простейшие навыки, которые Вы сможете осилить, если будете прилежны. Так Вы убьете двух зайцев – свою хандру и глупого кролика, каким чувствуете себя. Скажу Вам в утешение, что наша совместная работа не стоит на месте, она продвигается довольно успешно и, кто знает, может быть вскоре мы расстанемся с Вами навсегда… Не будете ли Вы тогда жалеть о впустую проведенном на острове времени и о невозвратности упущенных возможностей?..

Лукавая улыбка промелькнула на его лице. Внутри у меня что-то ёкнуло и задрожало. Сообщение о том, что работа по моему возвращению идет успешно, приободрило меня. Я почувствовал прилив новых сил. В самом деле не стоило упускать такой шанс, если он сам давался тебе в руки.

– Я согласен, – стараясь сдержать свое ликование, ответил я – Когда мы приступим?

– Мы уже приступили, – расхохотался Профессор, – неужели Вы так и не поняли, что я давно начал обучать Вас. Можно учить, не поучая. Постепенно, ненавязчиво. Это приносит гораздо большие плоды, нежели насилие, которое всегда отталкивает, а не приближает. Правда, в отдельных случаях и оно бывает необходимо… Но я полагаю, что это не наш случай!

Я открыл рот от изумления. До этих слов Профессора мне и в голову не приходило, что я уже стал его учеником. Все наши беседы были для меня просто разговорами, общением – и только. А он…

– Чему бы Вы, Сергей, сами хотели научиться у меня? – Все с той же улыбкой спросил он. – Не смущайтесь. Говорите прямо. Я скажу Вам, будет ли то, что Вы выбрали Вам по силам. И, если да, мы начнем.

– Мысли, я хочу научиться читать мысли, как Вы, – волнуясь, начал я. – Это так интересно, так здорово! Никто и никогда не сможет обмануть меня! В нашем мире сейчас много того, что зиждется на лжи…

– Но с Вами будет трудно общаться, Вас будут уважать, бояться, но редко любить, – парировал Профессор, озвучивая мои недавние рассуждения. – И то, что Вы будете знать самые глубинные и темные стороны человеческой натуры тоже не доставит Вам большого удовольствия. Наоборот, Вас будет раздражать их изворотливость, ложь и нечистоплотность помыслов.

– О, черт! – Вырвалось у меня. – Вы просто колдун! Но все равно, пусть… Я хочу этому научиться!

– Это возможно, это будет Вам по силам! Но не забудьте – прилежание и еще раз прилежание! Я буду заниматься с Вами каждый день, непрерывно, где бы Вы ни были, что бы Вы ни делали, даже, когда Вы спите. – Я согласно кивнул. Жизнь на острове приобрела для меня смысл.

Я не вправе рассказывать, что и как делал Профессор, обучая меня, к каким маленьким и большим хитростям он прибегал в своем искусстве учителя, тем более что многие тайны так и остались для меня тайной. Но вскоре успехи мои были уже налицо. Я начал не только читать его мыли, направленные на меня, но и предугадывать некоторые его действия, которые он только собирался совершать. Мне было страшно интересно, и я не испытывал никакого насилия над собой, отдаваясь учебе с наслаждением. Не могу сказать, что все давалось мне легко, но я был упорен и не двигался дальше до тех пор, пока не усваивал все наверняка.