Аудитория была стилизована под старинный лекторий в форме амфитеатра с деревянными лавками и спускающейся вниз, к кафедре, скрипучей лестницей. На лавках в молчании сидели юноши и девушки. Найдя свободное место, Марик усадил подругу, устроился сам и с любопытством огляделся – сверстников, кроме Риты, он никогда не видел, а тут были ещё и чужаки, мумми. Но вот появился лектор – своим массивным, рыхлым телом он едва втиснулся за кафедру. Марик шепнул Рите: «Интересно, он специально такой дабл под свою фамилию скреатил?» Прочистив горло, академик Пышных заговорил:

– Приветствую вас, дети мои, в стенах этой почтенной аудитории. Я буду краток. После моего напутствия вы разойдётесь по разным факультетам, и пять лет каждый будет идти своей дорогой. Но двигаться вы будете в одну сторону, и ждать вас будет одна награда – высокое чистое творчество. Да, творчество! Это единственное, что вносит смысл в существование нашей молчащей бездушной вселенной. И к его обретению человечество восходило в течении всей своей истории.

Что есть наша история? Это круо, крио, крео. Kruo – на древнегреческом языке это существительное «рогатый скот» и глагол «биться, бодаться». Таковыми были люди от первобытных времён вплоть до завершения войны глобов и стоперов. Человечество непрестанно убивало себя в войнах, оно было безумно, у психиатров имелся даже термин «круомания» – то есть маниакальное стремление вредить себе, биясь головой о стену. Затем с появлением криогенных стазис-камер наступил период kryo – «холод, лёд», в котором мы с вами и пребываем. Человечество теперь пытается себя сохранить, избегая не только войн, но вообще каких-либо рисков для жизни. Человек быкоголовый ушёл в прошлое, но чего мы достигли? Заморозки развития. И выход только один – в creo, что означает «творить». Человек креонический – вот венец, которому…

Краткого напутствие не получилось, академик, похоже, упивался ролью мудрого патриарха, пестующего неразумную молодь. Марик делал вид, что внимает ему с превеликим уважением. В древние времена, как предупредил его отец, учителя получали за свою работу денежную плату, а теперь воздаянием стала сопричастность ученика идеям и мыслям учителя, что конвертируется для учителя в самый ценный в вечножизни капитал – в реализацию своего Я: «Меня знают, следовательно я существую». Так что любое проявление неуважения к преподу было не только оскорбительно, но влекло за собой отчисление из академии.

Наконец всех развели по факультетским корпусам. До начала первого занятия ещё оставалось время, и в общем коридоре толпились студенты-историки, знакомились друг с другом. К Марку подошёл совершенно лысый парень с татуировкой на кончиках ушей, так что казалось, будто уши его венчаются кисточками.

– Меня Эдом зовут, – назвал он себя. – Как тебе речуга толстопузого дедули?

– Да… про быкоголовых он, конечно, знатно завернул, – Марик постарался подстроиться под иронический тон парня.

– А ты из этих, рогатых? – уважительно спросил Эд. – Мощный клан. А я из рысей. Мы новички в Магистрали, наш сектор недавно появился, поэтому детализации маловато, вот и пришёл изучать мифологию. Значит, будем вместе?

– Я вообще-то на отделении истории технологий, – уточнил Марк.

– Не понял… так ты не оборотень?

– Ты имеешь в виду, превращаюсь ли я в животных? Нам вера запрещает иноморфизм, ну, отходить от человеческого облика.

Эдик ошарашено смотрел на сокурсника:

– Ты это, живород, что ли? Тьфу! Ну, попа-ал…

Лысый парень резко повернулся и пошёл прочь, как от прокажённого. Прозвенел колокол, и все заспешили в свои аудитории.