Но Банка молчал.

Когда лодка подошла к большому острову, берег, от которого дети отплыли, превратился в темную полоску на горизонте. Люди там на мостках казались маленькими, едва различимыми, но Атя все вглядывалась, все ждала, что искать их к озеру выйдет мама. И страшно было подумать, как мама испугается, увидев, что их нет.

Лодка пошла вдоль острова, близко, под нависающими над водой деревьями. Неожиданно из-под самого форштевня взлетела цапля. Пундель вскрикнула:

– Смотри, Банка, смотри!

– Кто это? Койшун? – Банка даже привстал со своей банки.

Но Атя все оглядывалась. Все ждала, когда дедушкин дом и мостки исчезнут из виду, и боялась этого момента. К счастью, он так и не наступил. Старик ударил по воде левым веслом, лодка круто повернулась, не теряя скорости, и ткнулась носом в узкий песчаный пляж. Пляж был окружен соснами. Ветер выдул песок у сосен из-под корней, корни оголились, висели подобно осьминожьим щупальцам, и оттого казалось, что сосны как будто танцуют.

– Ну-кка, пойдемте, я вас поккормлю, детти, да!

Рыбак спрыгнул в воду, вытянул лодку на берег, взял Банку под мышки и поставил на песок. Пундель спрыгнула сама. Атя продолжала сидеть в лодке.

– Боишься? – улыбнулся старик, протягивая ей руку. – Держись.

Атя убрала руки за спину.

– Вы должны обещать, что вернете нас домой, – сказала девочка строго. – Иначе я никуда не пойду.

Старик поднял брови, как будто удивился.

– Обещай, дедушка, – встрял Банка, – ты вчейа вейнешь нас домой к маме.

– Обещаю. – Старик присел перед Банкой на корточки. – Вчера верну вас домой к маме.

– В один или в два? – переспросил Банка, потому что любил уточнять всякие бессмысленные цифры.

– В два, – кивнул рыбак.

Атя почувствовала, что момент упущен, что ей, по крайней мере сейчас, не удастся настоять на возвращении домой.

От пляжа с танцующими соснами вглубь острова шла довольно широкая тропинка, усыпанная хвоей. Хвои было столько, что ноги утопали по щиколотку и шагать было мягко. Но по сторонам тропинки лес выглядел совсем не так, как вокруг дедушкиной дачи. Лес был не то что непрозрачный, а совсем непроходимый. Выше Атиного роста, как будто специально чтобы образовать живую изгородь, переплетались стебли малины и крапивы. Позади них плотным строем стояли в три Атиных роста кусты орешника, а дальше ничего не было видно. Лес был таким густым, что идти по тропинке было даже немножко темно.

Но вот в конце тропинки забрезжил свет. Старик вывел детей на большую поляну. Посреди поляны стояла избушка, хозяйственные постройки и изгородь из наискось уложенных жердей. Старик сел перед детьми на корточки и спросил, как кого зовут. Дети представились, старик в ответ воскликнул:

– А меня Лемпо!

– Как? – переспросила Пундель.

– Лемпо, Лемпо!

– Это имя? – уточнила Атя.

– Так меня зовутт. Лемпо.

– А отчество? – снова уточнила Атя.

– Просто Лемпо. А теперь послушайте. Сейчас вы увидите Верлиокка, да. Будьте храбрые, детти. Верлиокка не обидитт. Только от него нельзя бежатть. Если от него бежатть, он думает, что должен ловитть. И он всегда ловитт.

Атя подумала, что Лемпо говорит про собаку. Со стороны хозяйственных построек до них действительно доносился радостный визг. Атя не боялась собак, даже больших, но… Из-за изгороди выбежал и помчался в их сторону, подпрыгивая и повизгивая, огромный человек. Он был в два человеческих роста. Атя была ему, наверное, чуть выше колен. Она вдруг почувствовала себя маленькой, крохотной, таким беззащитным созданием, которое, если и может спастись, то только бегством, и Атя…