А потом все неожиданно изменилось. Он узнал одну из самых сокровенных агвалларских тайн. Знание это изменило его отношение и к Острову, и к своему предназначению. Он решил бежать, не дожидаясь последнего посвящения. Он звал меня с собой, но я боялась, понимая, что отец все равно найдет меня. Я помогла ему выбраться с Острова, но по трагической случайности он чуть не погиб при этом. Точнее – почти погиб, разбился при выходе из Небесного столба, и если бы не обитатели Тонхайра, или Лахлайда, как они сами называют эту подземную страну, я уже давно бы оплакала его. Почти год я не знала, где он и что с ним, пока он сам не связался со мной через хэльд Окно. Он не только остался жив, но и полностью поправился. Мы открывали Окна все чаще и чаще, наше общение из встреч двух влюбленных перешло в область длительных и серьезных разговоров об истории, магии, политике. Я могла брать в отцовской библиотеке любые книги – пользуясь Окном, я читала их ему. Под влиянием этой странной связи из легкомысленной дурочки я превратилась в нечто совсем иное. Имея скудные способности к кэн-ли, я заинтересовалась историей наших миров и продолжила учебу. Отец стал прислушиваться ко мне. Иногда мы беседовали с ним на равных.

Конечно же, мы безумно тосковали друг по другу. Узнав о Лахлайде, я поняла, что именно там я смогу скрыться от своей семьи и от пресловутого долга перед родом. Да, может быть, жизнь моя была бы там не столь благополучна, как на Острове, в плане повседневных удобств, но это была бы моя собственная жизнь, настоящая, рядом с любимым человеком. Трудности меня не пугали.

Мы стали строить планы моего побега с Острова. К тому времени Кельхандар уже возглавил разрозненные общины лайдов и людей. У нас уже был план, вполне реальный – главное, чтобы меня не обнаружили по пути к Лестнице – у вас ее называют Небесным столбом, – ведущей в Наземный мир. В тех местах, где они расположены, нет Дверей, там надо идти пешком. Именно эта часть плана и была самой уязвимой. И именно тогда все изменилось, не начавшись – артефакты Зар Алы показали приближение Пришествия.

Это был удар. Хэльд Тревога показывает рождение будущего катаклизма в первый же день. Происходит это ровно за пятьсот дней до катаклизма. Я знала, что камни-защитники были рассеяны по Теллару в предыдущую эпоху, и мне слабо верилось, что отец сможет отыскать их в Наземном мире.

Жить нам всем оставалось полтора года. Кельхандар, узнавший о приближении беды, заверил меня, что лайды как-то переживали в Тонхайре все предыдущие Пришествия. Когда же группа жрецов во главе с отцом собралась в Наземный мир, преследуя свои цели, и для упрочения влияния отец договорился с Холгойном о браке между мной и его средним сыном, я поняла, что для меня это шанс попасть в Наземный мир на законных основаниях. Я была готова на все, даже на брак с ненависным Холгойном, лишь бы встретиться с Кельхандаром.

Я бы так не смогла, подумала Лейт с тихой завистью. Это же сколько лет они жили только мечтой друг о друге, мечтой и надеждой, и ждали… У нее самой так плохо получалось ждать.

И она пожалела Кианейт в ее бесконечном одиночестве.

Только один факт не давал Лейт покоя, пугая до судорожных спазмов сердца.

– Госпожа, объясните мне, о каком катаклизме вы все время упоминаете? – спросила она робко. – Я, к сожалению, не знаю, о чем речь.

Кианейт ответила не сразу.

– Хорошо, – решительно кивнула она. – Только пообещай мне, что не станешь рассказывать об этом никому. Для своего же блага, – добавила Кианейт с сомнением. – Да, лучше не знать. Знание посеет страх и панику, а ее достаточно уже сейчас.