Я ждал беды. Я все время ждал беды.

Но время шло, ничего не происходило, я почти успокоился.

Через три дня Эмили стало лучше, и нас представили капитану. До того я видел его лишь пару раз во время утренней смены вахт, в остальное время он не появлялся.

Это был мрачный неопрятный толстяк с густой каштановой бородой, в которой, если приглядеться, можно было заметить остатки его завтрака. Я надеялся, что это был сегодняшний завтрак. Когда-то щегольский кафтан на нем поистрепался, рукава казались плотно набитыми, а на спине образовались морщины. По-видимому, в свои лучшие годы этот кафтан знавал капитана куда более стройным человеком или, что вернее, имел другого, более стройного хозяина.

Дэн, однако, утверждал, что капитан – мастер своего дела, остальное меня не волновало. Я готов был кланяться хоть морскому дьяволу, лишь бы тот доставил в Англию меня и жену.

Капитана звали Джереми Аттвуд. Я кратко пересказал ему историю нашего появления на острове, но она не произвела на него никакого видимого впечатления. Под конец встречи капитан Аттвуд пригласил нас на ужин. На том мы и расстались.

Ужинали в самом богато убранном месте на «Персефоне» – каюте капитана. Мне даже сначала показалось, что ее словно перенесли сюда с совсем другого судна, так не похожа она была на все, что я видел здесь прежде. Но потом я осмотрелся и понял, что каюта капитана сродни его кафтану – когда-то роскошна, теперь потрепана и стара, как все на этой шхуне. Стул подо мной шатался и скрипел, панели на стенах были потерты и даже проломлены в одном месте, а стол также древен и хром, как легендарный Тамерлан.