– Хорошо.

И плот отправился в путешествие.

ГЛАВА 8

ПУТЕШЕСТВИЕ

Солнце отражалось в океане, и над водой расстилалось золотое свечение. Утро уже начинало терять свою прохладу, ветер становился теплей, небо ярче. Плот плыл вдоль берега. Аша медленно работал самодельным веслом и разговаривал сам с собой: «Аша, малыш, ты меня удивляешь: а это что за идея? Куда ты потащил это полуживое тело? Боишься сорваться без такого балласта? Пей больше жидкости. Обезвоживание – страшная вещь, влияет на мозговую деятельность».

«Как хорошо, когда в голове пусто…

Почему он не уплыл? Что там в нем сломалось? Кто сломал?…

Есть такие вещи, которые нельзя описать словами. Это то, что я сейчас вижу: эти солнечные искры на воде как описать? Какие подобрать слова для запаха океана или ощущения солнечного луча на коже? Только музыка может передать все это. Ну, или стихи…» Саша глубоко вдыхала, наполняя себя ароматами утра. Ей казалось, что всё внутри у нее распрямляется, расправляется. Ушли тревога и болезнь.

– Спасибо тебе, остров! Ты подарил нам жизнь!

– Вам подарил, а у меня отнял. Две.

– Две?! – у Саши возникло ужасное предположение.

– Да. Голи и мою. А Вы что подумали?

– Я подумала, что Ваша жена была беременна. («Что-то я сегодня расхрабрилась»)

– Нет, она не была беременна. И вообще, у нас не было детей. («Что-то я разоткровенничался»)

– Остров отнял Вашу жизнь? И что, Вы сейчас не живете?

– Не живу.

Плот двигался дальше. Они подплывали к большому гроту, который напоминал каменного слона, двумя задними лапами стоявшего в воде, а передними, лежавшего на острове. Плот беззвучно заплыл внутрь и оказался под большим впалым слоновьим брюхом. Где-то капнула капля, и звук их встречи с водой оживил весь грот. Он зазвучал.

– Какая акустика… – Саша стала играть звуками: «а, о, у, и, а». Потом вдохнула и запела: «Баю-баюшки, сынок Иванушка. Чадо милое, соколеночек…»

– Что это за чудо? Русская мантра?

– Это Зарайская колыбельная.

– Завораживает. А я вот не пою. Не умею. У меня голос… ужасный. Он годится только… сам не знаю, для чего он годится. Раньше я рисовал. Но это было давно. Иногда люди слушают, как я пою и говорят: О! Превосходно! Но я им не верю.

– А Вы пойте сердцем. Как поют мои дети в школе. Они все поют сердцем.

– Вы учитель музыки?

– Вы знаете, у нас город очень маленький, учителей не хватает, так что я веду несколько предметов: русский язык, литературу, английский, музыку и ещё… я не знаю, как это сказать по-английски… маленький клуб?.. по-русски это «кружок». Я учу девочек вязать.

Тут она пожалела, что сказала о нехватке учителей: не уронила ли она престиж России?

– Мой отец тоже учитель. И у него есть тоже «маленький клуб». После уроков он занимается с ребятами. Они говорят о поэзии, пишут стихи. Он сам тоже пишет стихи… неплохие.

– А вы кто по профессии? Спортсмен?

– Нет. Я актер.

–А-а… – многозначительно протянула Саша. – А я всегда хотела быть журналистом.

Плот продолжал движение.

Начались отвесные стены берегов южной части острова. Под плотом была уже другая глубина. Вода была голубая, прозрачная, в ней постоянно мелькали рыбешки. Саша заметила одну, пучеглазую. Она словно затевала игру: то пряталась под плотом, то выплывала из-под него. Саша стала разглядывать её серебристую чешую, потом посмотрела в глаза и спросила по-русски:

– Ты съедобная?

В ответ рыба тоже посмотрела ей в глаза и отрицательно покачала головой:

– Не-а.

Саша отпрянула от воды.

– Ой! Со мной сейчас рыба разговаривала.

– Это понятно. Галлюцинации – симптом тяжелого обезвоживания. Вам надо больше пить, и галлюцинации пройдут. Кстати, если хотите пить или есть, возьмите в сумке, вон там лежит, видите?… А что вы у неё спросили?