– Всем чудологам приходится учиться контролировать свою магию. А на это нужно время. – Руна обвела взглядом корабль, подхватила с палубы пробку от бутылки и протянула ему: – Возьми. Попробуй приподнять её над ладонью и удерживать с помощью ветра.

– Н-но ветер же не стоит на месте! – изумился Баркли. – У меня ни за что не получится!

– Стала бы я давать тебе невыполнимые задания? – многозначительно спросила Руна.

– Нет, но…

– Стала бы я давать тебе задание, если бы не считала, что оно тебе по силам?

Баркли вздохнул:

– Нет.

– Тогда за работу. Надвигается шторм.

Облака над ними сменили серый цвет на тёмно-фиолетовый, превратив небо в сплошной свежий синяк. Волны вокруг тоже стали выше и пенистее.

Раздражённый, хотя он ещё даже не начал тренировку, Баркли ушёл на верхнюю палубу, где на деревянной скамье, укрытый шерстяным одеялом, спал Эдвин. Нападение шлёклювов сильно его вымотало.

Баркли сжал в кулаке пробку. Он пока ещё был уверен, что воздушная магия была слишком дикой, чтобы её можно было контролировать, но, если это всё-таки было не так, получалось, жители Нигденкса обозлились на него за дело, а он сам был никудышным учеником стража, да и вообще любого чудолога.

Он обернулся, чтобы проверить, как справляются Виола и Тэдж. Виоле удалось расширить свои магические световые лучи до небольшого купола, а между пальцами Тэджа уже трещали искры.

Баркли перевёл взгляд на Корня, составившего ему компанию на палубе, и нерешительно спросил:

– Думаешь, у меня получится?

Корень гавкнул и повернулся вокруг своей оси. Баркли, подавив нервозность, призвал магию и приказал ветру подхватить с его ладони пробку, чтобы та повисла в воздухе.

Вместо этого её снесло в сторону, и она поскакала по доскам.

– Не повезло, – прокомментировал капитан, пока Баркли гонялся за пробкой.

Он кивнул, пристыжённый, что у его неудачи был зритель. Но призывать ветер он тоже научился далеко не сразу. Умение всегда приходит с опытом.

Но и вторая попытка оказалась не лучше. А во время третьей пробка улетела так высоко, что Баркли едва успел поймать её у самого борта, прежде чем она ухнула в море.

А Беалах тем временем завела новый лимерик:

– Беалах! – рявкнул капитан. – Веди себя прилично. – Он повернулся к зардевшемуся Баркли: – У тебя мудрёная магия, вот и всё. Что у тебя за чудище?

Корень горделиво приосанился, когда понял, что говорят о нём.

– Люфтхунд, – ответил Баркли.

– Основной класс?

Чудологи делили всех чудищ на пять классов, в зависимости от их редкости и уровня магической силы.

– Вообще-то Корень относится к мифическому классу, – уточнил Баркли. К мифическому причисляли самых могущественных чудищ, не считая шестёрки легендарных. Капитан наверняка считал, что, раз какой-то ученик был не способен контролировать свою магию, его чудище должно было относиться к основному, а может, даже к классу компаньонов.

Но капитан восхищённо присвистнул:

– Впечатляет, особенно в твоём-то возрасте. Хотя чему я удивляюсь, у тебя же сама Сумеречный Клык в учителях. Беалах относится к компаньонам, а мне для получения гильдийской лицензии в юности катастрофически не хватило усердия. – Он протянул ему руку для пожатия. – Меня звать Улик О’Хара. Перевожу товары с материка на острова Моря.

– И на остров Манси тоже? – спросил Баркли, вспомнив упомянутое Виолой название столицы Моря.

– Так точно, сэр. Манси, Данси, Коуд, Глэннок – да вообще на все, если подумать. Но конкретно сейчас мы направляемся к Манси.