– Ты меня еще помнишь?

– Да вас, постоянных, хоть и бывших, я и на том свете буду помнить. Ваши лица, вкусы, характеры отпечатались в моей памяти как индивидуальные отпечатки пальцев в досье.

Бармен был коренастым мужчиной лет за пятьдесят. Уже начинающий лысеть, с пышными усами. Говорил он спокойно, разделяя и взвешивая слова. Словно пробовал их на звук. Не суетился, как молодые, в современных барах стараясь угодить клиенту. Ему не нужно было удивлять жонглированием и сноровкой. Он брал спокойствием. Степаныч был, как визитная карточка бара с момента его открытия. Иногда завсегдатаи говорили, если договаривались о встрече «У Степаныча увидимся». Его манера общения подкупала. Вроде бы простой на вид, но чувствовалось, что есть грань, за которую переходить не следовало.

У него были крепкие руки с большими ладонями, так что когда он брал бутылку, казалось, что она не выдержит и разлетится на части. Никто не знал о нем. Кем был ранее, откуда взялся, где живет. Ничего. Но была в нем внутренняя сила, да и внешняя тоже. Его не боялись, его уважали.

Сегодня он был одет традиционно для себя: клетчатая рубашка, джинсы. Он производил впечатление бармена из старых вестернов.

– Как всегда? – спросил Степаныч.

– А ты помнишь?

– Не то слово.

– Тогда давай.

Степаныч достал бутылку виски, налил в стакан на три пальца, бросил в него два кубика льда. Он, молча, положил на стойку деревянную подставку и поставил на нее стакан. Виктор, взяв стакан, поднял его в знак приветствия. Степаныч в ответ кивнул и отошел к концу стойки вправо, где подошел клиент.

Виктор поудобнее уселся на высоком барном табурете, отхлебнул и почувствовал вкус, который приятно лег на язык.

«Молодец, Степаныч! Не испортился. Всегда был честен. Во всяком случае, в дозах. Не обманывал, не разбавлял. Хотя, кто его знает, как по отношению к другим», – подумал Виктор.

Он стал рассматривать небольшой зал, его посетителей, которые отражались в зеркале барной полки, уставленной бутылками с различными этикетками. Ему не хотелось пока общаться ни с кем. Хотелось побыть просто в знакомой обстановке, которая была ему приятна. Он знал, что за углом стойки есть еще один небольшой зал. От входа его не было видно. Там обычно сидели завсегдатаи. В любое время можно было там встретить кого-либо из знакомых и без обязательств, просто поговорить, коротая вечер.

Степаныч освободился и подошел к Виктору.

– Давно приехал?

– Вчера. И, как видишь, сразу к тебе, Степаныч! Не поверишь, там все не так. Не хуже, но не так. Какой-то дух не тот.

– Не хватает авантюризма?

– Точно. Точно подметил. Хотя мы здесь тоже этим не отмечались, но все же.

– Ну да. Это ты другим рассказывай. Не было у вас авантюр.

– Может быть. Но, наверное, это просто кураж.

– Пусть так. Надолго?

– Думаю, да. Надеюсь. Закончилась моя командировка.

– Сколько тебя не было? Лет пять?

– Да, пять лет. Пять долгих лет пребывал я за пределами страны. Вначале все было интересно, любопытно, а потом хотелось домой.

– Что так?

– Не знаю. Я много ездил и видел не мало. Приходилось бывать и в опасных местах. Всякое бывало. Будет повод, расскажу. А у вас здесь что нового?

– Здесь конкретно ничего. Так, если кто-то перестал ходить, кто-то появился новый. А в остальном за дверями бара все новое.

– Да, это мне предстоит еще увидеть и понять. Информация была в основном из прессы или так в результате отдельных разовых встреч. Но не факт, что информация была объективна.

– Самое главное, это все-таки понять. Увидеть блеск и нищету это одно, а понять, почему так, это другое.

– Степаныч, ты стал философом?