В отличие от Акимыча, внешность Найдёнова при ближайшем рассмотрении оказалась куда более интересной. В умных глазах, смотревших откуда-то из глубины, из-под нависших мощных надбровий, яркими точками, светящимися в чёрных зрачках, отражался свет лампы. Это оказывало на собеседника поначалу такое же парализующее действие, как глаза неведомого существа, горящие в темноте пещеры. Директор пронзал своим немигающим взглядом, как пулей. Попав под этот «выстрел», в первый момент, на какую-то микроскопическую долю секунды, испытываешь ступор. Возникает ощущение, что этот человек сейчас узнает про тебя такое, что тщательно скрываешь даже от себя самого. Потребовалось время, чтобы я приспособился и смог выдерживать прямой взгляд Найдёнова.

… Захмелевший Вадим вдохновенно врал. Он обещал установить новую автоматическую линию, закупить американское оборудование… Мне стало неудобно. Конечно, сказать островитянам правду, что мы решили их закрыть, нельзя, но зачем обманывать людей надеждой?

Меня удержало от вмешательства только то, что директор, умный мужик и тёртый калач, не слишком-то верил Вадиму. Найдёнов вроде как не замечал его уверений превратить Остров в Нью-Васюки. Он просил немногого – новую дизель-электростанцию, насосы для котельной, простейшую конвейерную линию и, главное, рыбу: будет рыба – будет работать завод, будет жить Остров.

Вадим понял, наконец, тщетность своих усилий провести директора и решил просветить туземцев относительно тех возможностей, которые им предоставляет рынок.

– Вы тут на острове, наверное, ещё не поняли, что произошла революция! Восставший народ сверг коммунистический режим и восстановил историческую справедливость. В своё время большевики воспользовались заварухой, которую сами же и устроили, и навязали несчастной стране неэффективную плановую централизованную экономику. Эта страна семьдесят лет шла по тупиковому пути и выстрадала – выстрадала! – Вадим сделал многозначительную паузу, – возможность развиваться нормально, как все цивилизованные страны. Нам неимоверно повезло, что нашлись смелые и решительные люди, которые не побоялись провести жизненно необходимые этой стране реформы.

– Оно, может, и так, – спокойно, чуть ли не лениво произнёс Найдёнов. – Но только в результате этих самых реформ наша страна оказалась в дыре, название которой все мы знаем. Сравните убогую нынешнюю десятку и гордый советский червонец – вот вам наглядная иллюстрация степени деградации нашей экономики. А ваши реформаторы, может, и внесли большой вклад в экономику, да только ещё больше вынесли из неё.

Э, да Найдёнов не такой уж поселковый «валенок»! Блистать остроумием могут только те, кому есть что сказать. Он, оказывается, не боится вступить в полемику с «продвинутым» москвичом. Впрочем, я ещё на заводе понял, что он мужик далеко, далеко не глупый. Дело в том, что чем меньше у начальника мозгов, тем больше высокомерного величия, презрительной надменности и барской спеси по отношению к подчинённым – а как ещё самоутверждаться высокопоставленному дураку, если не напускать на себя важность? Так вот, Найдёнов разговаривал с рабочими на равных – без панибратства, но и без заносчивости. Как там, кстати, его зовут? Кажется, Иван Тимофеевич.

– Вы даже не понимаете, чтó получили в результате нелюбимых вами реформ. Экономическую свободу! – Вадим тоже сообразил, что встретил достойного противника, и говорил с большим напором. – Да, многие действия правительства были не совсем удачны. Но мы получили бесценный дар – именно так: бесценный дар! – свободу, которую даёт рынок. Этот фактор перевешивает все издержки перехода к рынку, которые, я согласен, оказались немаленькие. Но вы должны научиться использовать полученную свободу. Рынок предоставляет огромные возможности, надо только проявить предприимчивость! Вы, как умный человек, должны это понимать.