«Теперь мне конец!» – мелькнуло у него в голове.

И конец пришел бы Цыпе, если бы не пещерный медведь, который пересёк его и саблезубого путь. Тигр и медведь почтительно обхаживали друг друга по кругу. А Цыпа успел вскочить и побежал изо всех сил.

Через несколько часов мальчик вышел к широкой реке неизвестной глубины. Чтобы пересечь её, он решил смастерить импровизированный плот из бамбука и хвоща. Пока он искал вдоль реки и то и другое, он попутно обнаружил брод. Попав на другой берег, Цыпа продолжил идти наугад сквозь труднопроходимые заросли.

Уставший, он вскоре набрёл на поляну, на которой стоял «Робинсон» и были расставлены две палатки. Из одной слышался голос ни кого иного, как Филиппа:

– Просто оставим их в пещере, где живёт тарбозавр.

– Я тоже так думаю, – не возразил Кайрат.

Цыпа понял, что слова жёстко настроенного Филиппа относились к его уцелевшим друзьям… «Хотя кто знает, вдруг этот тарбозавр – падальщик?» – подумал он с волнением.

В своей импульсивности он уже хотел ворваться в палатку и, застав филипповцев врасплох, расправиться с ними. Как вдруг услышал свист и почувствовал боль. Кто-то схватил его за спину и стал уносить в небо подобно чёртову колесу, только гораздо быстрее.

Цыпа попал в когти птеродактиля – летающего ящера мелового периода.

Выспавшись, филипповцы полетели в захваченном ими вертолёте к пещере, в которой Филипп всем сердцем надеялся встретить тарбозавра. Прилетев к нужному, уже изведанному месту, они общими усилиями воткнули в сырую землю перед высоким входом в пещеру ствол сломанного какими-то динозаврами дерева и верёвкой привязали к нему членов Банды пяти, находившихся в беспамятстве. Каждого – лицом к разным сторонам света.

– Так будет удобней тарбозавру их кушать. Как мороженое на палочке! – прокомментировал свою идею довольный Кайрат, а Филипп торжествующе заявил:

– Вот так! Мы отомстили им, а теперь надо как-то сматываться отсюда, пока счастье не спугнули!

– Ура! – закричали друзья, да так громко закричали, что проснулся сам тарбозавр и высунул свою морду из глубин пещеры.

– Спасайся кто может! – запаниковал Филипп и мгновенно исчез в чаще мезозойского леса.

Его товарищи, хоть и не на шутку испуганные, оказались сообразительнее. Как мишки Гамми из мультфильма, позапрыгивали они в вертолёт и вовремя взлетели вверх.

А что же за это время произошло со, считай, погибшим Цыпой?

Долго нёс его птеродактиль над древними лесами и морем, прилетел к своему гнезду высоко в горах и бросил туда Цыпу, словно мешок картошки. Весь исцарапанный когтями и поклёванный, что было не очень клёво, Цыпа был рад, что ещё остался жив. Тускло блестело загадочное светило Титании, со странной периодичностью теряя и вновь обретая силу света. Убедившись при этом свете, что опасность ему не грозит, Цыпа вылез из смрадного гнезда птеродактиля с его вонючими яйцами. Как пришибленный, поэтому совершенно бесстрашный, пошёл он куда глаза глядят.

Весь сумрачный период «дня» Цыпа спускался с гор, стараясь не сталкиваться лицом к лицу с громадными насекомыми, пауками и особенно скорпионами, которыми кишели расщелины и утёсы на его нехоженом пути. Наконец спустившись, он вышел как раз к берегу моря.

Земля вдруг стала каждую третью секунду содрогаться, будто началось землетрясение. Но это было не землетрясение. Шаги колоссальных размеров чудовища, бронтозавра, направлявшегося из леса к морю, сотрясали округу.

Бронтозавр, очевидно, пошёл покупаться, даже не замечая такого карлика, как Цыпа. Однако Цыпа подумал, что гигантское чудовище шагает прямо на него, и инстинктивно отбежал в сторону, сел в какую-то непонятную, будто не из дерева, лодку с вёслами разной длины и оттолкнулся от берега. Бронтозавр рядом бултыхнулся в воду, обрызгав Цыпу с ног до головы и чуть не перевернув лодку.