– Кстати, он прав, – Гуров посмотрел на Станислава. – Я тоже, когда мы еще только приехали, обратил внимание на единственный, тянувшийся сюда след «жигуленка». Тут можно только предположить, что машина убийцы была оставлена им где-то вблизи дороги и сюда он шел пешком.
– А маскировать-то труп зачем? – Крячко развел руками. – Следов все равно никаких. К тому же, если бы мы сюда случайно не заглянули, лежал бы он тут неизвестно сколько.
– Родные, близкие могли знать, куда он ездит по грибы, могли поднять тревогу… – не согласился с ним Жулаенко. – Машина тоже оставлена, по сути, на виду.
– Ну, вот, ребята, вам и карты в руки, – хитро ухмыльнувшись, подмигнул Станислав. – Вот вы и найдите ответы на все эти заморочки. Удачи!
Вздыхая по так некстати загубленному выходному, опера отправились к своей машине. Собирать грибы им расхотелось сразу же, как только был найден убитый. Поэтому о продолжении прогулки по лесу не могло быть и речи. Запустив двигатель, Стас сдал назад и, вырулив на дорогу, покатил в сторону шоссе. В машине царило молчание. У обоих экс-грибников было такое ощущение, как если бы на белоснежную скатерть стола, за который они надумали присесть, кто-то вылил банку густого мазута. До аппетита ли при лицезрении подобного безобразия?
Стас, не глядя, на ощупь включил магнитолу. Потыкав пальцем в кнопки диапазона, он наткнулся на хрипловатый баритон то ли Кутуньо, то ли Челентано (их Крячко не различал), и кабину заполонил звучный итальянский мелос.
– Пай-пай-пай-пай-пай! – чуть прикрыв глаза, с выражением подпевал он. – Ну, что, Лева, куда теперь, как в наше время выражались хиппи, кинем кости? Домой, что ль?
– Да мне домой ехать какой резон? – Гуров чуть поморщился. – Мария на гастролях… На стены таращиться?
– Вот и я о том же! Зачем сидеть взаперти, таращиться на стены, если есть вариант куда боле приятного времяпрепровождения. Скажем, можно было бы закатиться в какую-нибудь кафешку, посидеть за коньячком, шашлычком, полюбоваться красивыми женщинами… А? Ты как? – Стас залихватски подмигнул.
– Коньячок… – Лев постучал пальцем по панели машины. – Ты за рулем, уважаемый. Так что тебе светит только минералочка.
– А я и не собираюсь пить за рулем, – авторитетно заявил Крячко. – Сейчас отвожу тебя домой, отгоняю машину в гараж, а где-то через часок после этого мы встречаемся, скажем, у «Джомолунгмы». По-моему, кабак путевый. Не возражаешь?
– При одном условии, – строго предупредил Гуров. – Никаких выкрутасов! Ты хорошо понимаешь, что я имею в виду – никаких ресторанных знакомств, никаких выпендрежей и тому подобного. Договорились?
– Лева! О чем речь?! Можешь считать, что я – сама скромность. В общем, мы договорились: гуляем, безусловно, по-монашески тихо и кротко, в ресторане «Джомолунгма».
Через час с небольшим Лев подошел к помпезному стеклянному вестибюлю ресторана с нарочито вычурной светящейся вывеской «Джомолунгма». Вскоре из подрулившего к краю тротуара такси вышел Станислав. Принарядившись в добротный, отменно сшитый костюм, он заметно изменился, став куда более респектабельным и даже аристократичным, в сравнении с тем, что являл собой в своей неизменной вытертой кожанке и застиранной футболке. Оценивающе посмотрев на Гурова, он одобрительно кивнул.
– Английские лорды отдыхают… – объявил он. – Да, жаль, что ты у нас однолюб, а то ведь могли бы так загулять, так загулять… М-м-м-м! А, Лева? Ведь могли бы…
– Что-то это мне напоминает… – рассмеялся Гуров. – Ты решил ввести меня во искушение, гражданин лукавый? Зря стараешься – этот номер не пройдет. Программа посиделок такова: чинно, скромно обедаем и до завтра расходимся, как в море корабли. Можешь снимать кого захочешь, или еще там чего, а я лучше махну куда-нибудь типа Третьяковки, Исторического и так далее. Я там уже сто лет не был. А надо бы… Ведь это ж стыд и срам: жить в Москве – и игнорировать историческое, культурное наследие.