– То есть, если я правильно понял, вы настаиваете на вскрытии? – возмутился он. – Но ведь это же полный абсурд! Да и какое у вас право путаться под ногами и во все совать свой нос?! Теперь, после смерти дяди, я являюсь главой семьи и…

– Ничего подобного, милый Гай, – с невозмутимым видом возразила тетушка Гертруда. – Тебе, разумеется, этого очень хочется. Кто бы сомневался? И я осведомлена о ваших с матушкой махинациях с целью уговорить дядю объявить тебя наследником. Но о том, что он решился на подобный шаг, ничего не известно. А следовательно, считаю своим долгом напомнить, что теперь главой семьи является твой кузен Рэндол.

Щеки Гая вспыхнули гневным румянцем.

– Во всяком случае, вы тоже не стоите во главе семейства и не имеете права…

– Если в эту историю ввяжется Рэндол, я тут же умываю руки, – заявила Стелла, и на ее лице отразилось отвращение. – Я со многим могу мириться, но Рэндол – это уж слишком. И вообще, если кто и мог отравить дядю, то кроме Рэндола некому.

– На редкость глупое замечание, – хладнокровно изрекла миссис Лэптон. – И ты, несомненно, пожалеешь о своих словах, если возьмешь на себя труд задуматься над их смыслом. Я ни в коем случае не защищаю Рэндола, но обвинять его в отравлении Грегори нелепо. Рэндол не был в Гринли-Хит с прошлой субботы.

– А вам не кажется, что мы все слегка перенервничали? – вмешалась миссис Мэтьюс. – Разумеется, никто всерьез не думает, что бедный Грегори скончался не от острого расстройства пищеварения, а по какой-то иной причине, верно? При малейшем подозрении на насильственную смерть я первая потребовала бы тщательного расследования. Только не сомневаюсь, что никто не желал Грегори смерти. И послушай, Гертруда, стоит подумать о неприятных моментах, связанных с коронерским следствием, и прочих ужасных вещах…

– Ну, неприятностями меня не испугаешь, – ответствовала миссис Лэптон. – И позволь не согласиться с твоим утверждением, что в смерти Грегори никто не заинтересован. Поймите правильно, я никого конкретно не обвиняю! Однако мне известно о бесконечных распрях, раздирающих этот дом, а потому, как ни прискорбно в этом признаться, даже слепому видно, что смерть Грегори на руку сразу нескольким людям.

Неожиданно в разговор вмешался супруг миссис Лэптон.

– Послушай, дорогая, думаю, нам следует прислушаться к мнению доктора, – откашлявшись, заявил он, не в силах скрыть волнения. – Ты же не хочешь дать повод для скандала, правда? Вряд ли тебе понравится э… прославиться подобным образом. Ну, сама понимаешь…

– Будь добр, Генри, позволь мне самой решать, что лучше, – ледяным тоном оборвала мужа миссис Лэптон. – Во всяком случае, у нас с тобой нет причин страшиться расследования.

– Конечно же, дорогая, ты права, – испуганно согласился мистер Лэптон. – Но не лучше ли, прежде чем приступать к действиям, хорошенько все взвесить?

– Скажи, Дерик, ведь дядю не отравили, да? – с тревогой поинтересовалась Стелла.

– Думаю, нет, – с легкой улыбкой ответил Филдинг. – Однако, если миссис Лэптон считает, что есть основания сомневаться, я, безусловно, предпочел бы произвести вскрытие. – Во время своей речи он не сводил глаз с Гертруды. – С моей стороны нет никаких возражений для передачи дела коронеру.

– А по-моему, возражения имеются, и очень серьезные! – вспылил Гай. – Все, за исключением тетушки Гертруды, удовлетворены поставленным вами диагнозом, и я не возьму в толк, зачем понадобилось резать дядюшку и полоскать на людях свое грязное белье? Разумеется, никто и не думал его отравить, но как только произведут вскрытие и начнется расследование, поползут разные слухи. Мол, нет дыма без огня. И тогда наша жизнь превратится в ад!