На выходе из досудебки меня ждал инквизитор. Собственной персоной. С самодовольной ухмылкой он держал опись моих личных вещей и помахивал ей, дескать, проверяй, всё на месте.

А я не гордая, я проверила. Тщательно раскладывала вещи на стойке, сверяя каждую позицию, тянула время, чем выводила из себя Мэр-Дала, как значилось в оттиске именной печати на листе в его руках.

– Вы не могли бы ускориться? – сквозь зубы выдавил он, не выдержав моей маленькой мести.

– Я ещё исподнее не всё проверила. С вас станется.

Инквизитор словно воздухом поперхнулся. Закашлялся, заозирался, после чего хлопнул ладонью с бумагой по стойке и направился к выходу.

– Я жду вас на улице! – бросил он, распахивая перед собой тяжёлые двери.

Я хмыкнула. Переглянулась с законником, скучающим на дежурстве, и неожиданно для себя выпалила:

– Нервный он у вас какой-то.

– Тёмный как тёмный. – сухо отозвался законник.

Тут-то у меня исподнее и из рук выпало.

– В смысле тёмный? Не эльф же, да? – я в ужасе воззрилась на мужчину и шумно сглотнула.

– Некромант. Самый настоящий. – обыденно пояснил законник.

Побросав свои пожитки в ларец, я поспешила к выходу.

О некромантах я знала довольно мало. Ввиду многих причин. Веских, разумеется. Все их особенности, прикормки, условия содержания, как и благоприятная для них среда – мрак полнейший! Но одно я знала абсолютно точно, что менталистика – это один из подвидов светлой магии. То есть, тёмным она недоступна. Следовательно, некромант никак не мог стереть мне память, ибо был просто не способен на это. Но это-то и не отменяло того факта, что у этого коня мог быть заточенный под такие делишки артефакт или сообщник!

Я саму себя запутала, пока переваривала новую информацию об инквизиторе.

– Вы быстро. – хмыкнул источник моих проблем.

Мэр-Дал ждал меня у повозки, в которую были запряжены две белые лошади, и злорадно скалился.

Я позволила себе отвлечься от мыслей об этом мужчине и своей дальнейшей судьбе, подняв глаза к небу. Ари оказался прав. Время близилось к рассвету, и непогода отступила. Снегопад прекратился, а я, оказывается, была в изоляторе гораздо дольше, чем предполагала.

– Вы некромант. – тихо проговорила я, глядя на серое небо. – Вы не способны проникать в чужой разум и уж тем более не способны стереть мне память.

– Первая здравая мысль, которую я от вас слышу. Продолжайте в том же духе, и мы, возможно, сможем поладить. – бесцветно отозвался инквизитор.

Послышался скрип.

Я перевела взгляд на мужчину и повозку. Тот уже успел усадить своё седалище и выжидательно таращился на меня.

Да ну? Хочет, чтобы я с ним поехала?

– Вот вам ещё одна здравая мысль от меня. – я насупилась, слегка склонив голову набок. – Вы злоупотребляете властью, господин инквизитор. То в темницу меня, то в тюрьму. Захотели, задержали, захотели, отпустили. Обвиняете, но отпускаете, а извинений не приносите, результатов вашей проверки не предоставляете… Что вам нужно от меня?

– Вы против того, что я вас отпустил?

– Я против того, что вы это делаете на не то чтобы на законных основаниях. Я законопослушная, это ясно?

– Я ведь могу и отправить вас обратно… – с хищными нотками процедил хмырь.

– А отправляйте. – я обиженно топнула ногой. – Или мне самой пойти? Я могу. Заодно напишу обвинительное письмо! Десять! Десять обвинительных писем! Вы от меня заявления получать устанете! И о том, что мне память стёрли, тоже заявлю. У вас, может, на свободе преступник-менталист находится! Это угроза поболее среднего уровня будет. Два и двадцать золотых на дороге не валяются. Как раскроют дело, мне компенсируют всё с лихвой.