А тем временем Анника — судя по всему, мать несчастной, место которой я заняла — продолжила наседать на старикашку, списавшего её дочь в утиль.

— Я не верю вам, Ирфан! Посмотрите на неё! В её глазах блестит разум. — Ура! Хоть одна хорошая новость! — Доченька, кивни, если меня понимаешь! — Я закивала, как китайский болванчик. — Вот! Видите, сияющий! Я же говорила! Эви все понимает, но сказать почему-то не может! Если её отправляют в Нижний город, я настаиваю... Нет, я требую, чтобы дочери вернули речь! Как она сможет жить и себя обеспечивать, оставаясь немой?

— Но, присияющая, что я могу сделать? — попытался отпереться эскулап.

— Пусть Сиятельный Андор РубиЛеск, обеспечит её магическим артефактом, который обращает мыслеречь в звуки!

Ого-го! Мне точно это надо!

— Но... — опешил Ифран от такой наглости.

— Откуда я о таких знаю? — высокомерно хмыкнула Анника. — Я же не дурочка и прекрасно понимаю, откуда берутся говорящие твари. Пусть и моей дочери такой дадут!

Говорящие твари и я в одном предложении как-то не радовали, но за способность общаться я была готова называться хоть кем. Усиленно закивала, поддерживая слова матушки.

— Что ж, я передам Сиятельному ваши слова, — сдался под нашим напором старикан, — но прислушаться ли он...

— Будьте добры, передайте! А если откажет он, я пойду выше! Дойду и до Светлейшего Дамира ТурмаЛеска! — решительно наседала на не горевшего энтузиазмом доктора Анника.

Кажется, с ней мне повезло. Но до конца обрадоваться всё равно не получалось.

— Я сообщу вам о результате переговоров со Сиятельным Андором, а теперь попрошу покинуть палату, — заговорил Ирфан строго и сварливо — видимо, надоело терпеть произвол на своей территории. — Раз Эвианна пришла в себя, мне нужно провести несколько процедур.

А я после упоминания о палате огляделась по сторонам. Мд-а. Это была точно не городская больница моего мира… Их палата больше походила на люкс в пятизвёздочном отеле.

— Я буду ждать, — царственно согласилась Анника, поцеловала меня в лоб и покинула помещение.

Мы остались одни с доктором, который сверлил меня изучающим, как рентген, взглядом.

— Ты понимаешь меня, Эвианна? — наконец, заговорил он и подошёл к моей кровати. Я кивнула. — Это радует, — безразличным тоном сообщил Ифран. — Хочу, чтобы ты попробовала встать и самостоятельно дойти до туалетной комнаты. Готова?

Я снова кивнула, оперлась на поставленную доктором руку, откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Кстати, тоже не мои. Хотя из-под белой ночнушки — к счастью, в какой-то период беспамятства меня в неё обрядили — и выглядывали только лодыжки со стопами, сомнений не оставалось: размер их гораздо меньше моего, а ещё на ногтях вместо яркого гель-лака, который я буквально на днях обновила в салоне, искрилось какое-то новогоднее покрытие! Кто такое делает посреди лета?

Аккуратно встала на чужие ноги и, ощутив головокружение, уцепилась за дедулино плечо. Я оказалась выше его на пол головы.

— Так, так, не спеши, девочка, — подбодрил он меня, — теперь сделай шаг, — я сделала и не упала, — а теперь ме-е-дленно идем.

Мы пошли.

К концу пути по больничной палате — метров пять, не меньше — я уже уверенно перебирала чужими ногами. Да и вообще почувствовала себя окрепшей, поэтому от помощи в посещении туалета отказалась, решительно помотав головой и сделав останавливающий жест рукой, чем заметно порадовала Ирфана.

— Хм-м, есть надежда, что разум задержался в твоей голове, — сказал он, отпуская меня в уборную, — надеюсь, мне хватит его крупиц для работы.

Я закрыла перед его носом дверь, развернулась и огляделась. Надо сказать, после комнаты индейца и палаты я уже и не ожидала обычного больничного туалета, но и помещения размером с бассейн в фитнес-центре не ожидала тоже. Да тут заблудиться можно! Бродить и разгадывать, для чего нужна та или иная штуковина, можно было долго, но в первую очередь меня интересовало зеркало! Поэтому, обшарив взглядом гигантскую купальню, я нашла блестящую поверхность и уверенно двинула к ней.