– Очень хорошо, несите.

– Да, мадам, я сейчас, – залопотал тот.

И осекся. Раздалось неуверенное покашливание:

– Э… Вы позволите, мессир?

Наконец-то! А он думал, что его уже и не спросят.

– Разумеется, – процедил Ронар.

Развернулся и вышел. И уже только оказавшись за дверью, понял, что начисто забыл о первоначальной цели своего визита.

***

Вика проводила взглядом широкую, дышащую возмущением спину дракона и фыркнула. Нет, ну а что?! Она уже считала этот зал своей территорий. А если это ее территория, то незачем царапать когтями наборный паркет!

Потом все-таки поморщилась и зябко повела плечом, испытывая нечто вроде угрызений совести. Это же вроде как его дом, может, он любит расхаживать тут в таком виде? И тут же одернула себя.

Она, между прочим, не просила тащить ее сюда. И вообще не знала, как тут оказалась! И вот это как раз и пугало Вику больше всего. Потому что если начать думать о процессе попаданства, такие мысли лезли в голову…

Проблемы надо решать по мере поступления, сказала она себе. В конце концов, ну опоздает из отпуска? Всегда можно что-нибудь придумать, сослаться на эпидемиологическую обстановку и взять задним числом отпуск за свой счет или уйти на больничный.

А пока она решила заняться насущным.

И обратила внимание на дядечку, державшего в руках огромный ворох женских платьев. А тот с готовностью закивал и заковылял к ней, кряхтя:

– Мадам, посмотрите, что я для вас нашел.

Ворох одежды был такой огромной, что его за ним почти не было видно. Торчали только тонкие кривоватые ноги в белых чулках и всклокоченная макушка парика. Старик доковылял и сгрузил это все на ближайшую козетку (или канапе – впрочем, без разницы).

– Вот, мадам. Лакард выбирал только самое лучшее, это должно вам подойти.

И уставился на нее взглядом, полным служебного рвения.

Платья были пышные, все в висюльках и золотом шитье, в общем, богатые и пестрые. У Вики слегка зарябило в глазах от их разнообразия. А заодно и от мысли, откуда здесь взялось это все? И чем дольше она на них смотрела, тем явственнее эта мысль выходила на передний план.

– Кто такой Лакард? – спросила она для начала, чтобы четче определить для себя обстановку.

Ведь если кто-то выбирает для нее платья, он потом может предъявить счет. Об этом не мешает знать заранее, чтобы прикинуть, сколько у нее на карте.

– Лакард – это я, мадам, – расплылся в улыбке старичок.

Хмммм. Но теперь уже вставал совсем другой вопрос.

– Кому принадлежат эти платья?

Мало вероятно, что они новые. Хотелось бы знать, кто носил их до нее?

Дядечка замялся.

– Видите ли, у мессира в гостях бывают дамы, и надо быть во всеоружии…

– ЧТО? – грозно спросила Вика.

Значит, у этого самонадеянного типа дамы тут частые гостьи?

Старик немедленно метнулся и отложил несколько платьев в сторону:

– Мадам! Я клянусь, эти не надевал никто!

Но праведный гнев уже было не потушить. Стоило вспомнить, с каким выражением лица было сказано: «Ты быстро научишься, как нужно вести себя с твоим господином», – все угрызения совести, если они и были, мгновенно испарились. Чертов мачо чешуйчатый!

Она выбрала из отложенных платьев одно, лимонно-желтое с висюльками по лифу.

– Остальное уберите.

– Мадам, – дядечка вытер потный лоб и раскланялся. – Простите, я не был готов. Я немедленно закажу для вас новые. А пока я подам обед. И…

Он как-то странно, почти испуганно покосился на дверь и выдал шепотом:

– Вы позволите принести для вас ванну?

От мысли, что вот прямо сейчас можно будет помыться, сладко заныло где-то под ложечкой. Вика огляделась вокруг – пожалуй, из шторы можно сделать неплохую ширму. А за ширмой ее не будет видно. И благосклонно кивнула: