– Ты простудишься. – сказано мне было чуть громче.

Да неужели его беспокоило здравие своей жены? Вот уж не верилось.

– Я не отменю своего решения. Лекарь сегодня умрёт. Учти, если ты заболеешь, лечить тебя будет некому. Нового пришлют только в следующем месяце. – ещё громче проговорил граф. – Дарийка!

Я не шелохнулась.

– К чему ты снова пытаешься меня принудить?

Оставив и этот его вопрос без ответа, я натянула повыше шторы, укуталась в них плотнее и громко вздохнула.

– Я твой муж! Я приказываю тебе… – мой новый громкий вздох оборвал графа на полуслове. – Что ты хочешь? Чего ты добиваешься?

Быстро преодолев разделяющее нас расстояние, граф прошёл мимо меня и замер у распахнутого окна. Невольно, я подняла на него глаза, отметив, что он успел переодеться, стянуть свои длинные волосы в забавную низкую гульку. Наверняка он успел ещё и попить, покушать и пописать. В отличие от меня!

Недолго постояв ко мне спиной, мужчина потянулся к деревянным рамам и ловко закрыл оба окна. Без ветра стало сразу же как-то теплее и чуточку спокойнее.

– Я приказываю тебе встать с пола.

Уж от такой наглости моё красноречие пошло в атаку на мою выдержку.

– Приказываешь? На каких основаниях?

– Я твой муж. Имею право. – заявил и глазом не моргнул.

– Я твоя жена. Я тоже имею право тебе приказывать.

– Я не веду себя как… как ты.

– Да какая разница? – равнодушно отозвалась я. – Ты приказываешь мне подняться с пола, а я приказываю тебе не приказывать мне. По-моему, всё честно.

– Не забывайся, дарийка! – граф начал как-то странно порыкивать, чем заработал мой настороженный взгляд. – Вставай! Немедленно! – подавшись в мою сторону, он резко склонился надо мной, скомкал ткань на моих ногах своими ручищами и как дёрнул. Да вместе с моим лёгким платьицем!

Я пискнуть не успела, как в руках у графа оказалось и моё пришедшее в негодность платье, – явно какое-то похоронное, – и штора со взметнувшимся вверх карнизом, а глаза у графа сделались большие-пребольшие. И это его даже карнизом не приложило!

– Полагаю, без одежды, я заболею гораздо быстрее. – скучающим тоном я поделилась своим предположением с остолбеневшим драконом и в очередной раз тяжело вздохнула.

Шоковое состояние графа оказалось заразным. Я и подумать, не могла, что взрослый мужчина, муж, по сути, может реагировать на обнажённое тело жены подобным образом.

Казалось бы, справившись с потрясением, мой муж разозлился. Что-то прокричав о демонах и богах, он грозно пригрозил мне пальцем и, раскрасневшись от гнева, убежал.

Вместе со шторами, карнизом и моим платьем.

Я была в шоке. В полнейшем недоумении. Сам, главное, рукам волю дал, сам штору сдёрнул с меня вместе с моим платьем, ещё и орал, будто не сам накосячил, а я в чём-то была виновата. Даже двери забыл запереть. Во как!

На что злиться, спрашивается?

Осторожно поднявшись на ноги, я потянула с кровати светлую ткань, обмоталась ей, как смогла, и медленно двинулась вдоль стен своей темницы. Рассматривая причудливые полочки, шкафы и тумбочки, с некоторых я снимала большие отрезы ткани, с некоторых брала странные фигурки, что привлекали внимание своей несуразностью, а к некоторым вообще не хотелось прикасаться, потому что выглядели они ну очень жутко. Больше всего поразил шкаф, который оказался дверями.

Несмело заглянув внутрь небольшого помещения, я с удивлением обнаружила там уродливый сортир, огромное деревянное корыто с высокими бортами и ещё одну дверь.

Выходит, возможность спокойно пописать никто у меня не отнимал?

Утолив часть своих физиологических потребностей, я вернулась в основную комнату и продолжила осматриваться. Как бы я ни старалась, а взгляд снова и снова возвращался к столу и полке, где были разложены сухие цветы, странные косточки, украшения, железяки, какие-то черепа, жёлтая бумага, карандаши, разные по своей ширине, но одинаковые по цвету – чёрные.