Её номер был уже продуман до мелочей, и наряд играл в нём не последнюю роль. Она лишний раз убедилась в этом, поднявшись в свою комнату. Достав из шкафа приготовленное платье, Вирджин приложила его к себе и направилась к зеркалу. Лёгкая ткань приятно льнула к телу, а приглушённый синий цвет хорошо оттенял россыпь веснушек, как обычно по весне украшавших лицо. Покружив по комнате, Вирджин вскоре убрала платье обратно в шкаф, после чего достала флейту и, включив фонограмму, начала тренироваться. Любимая музыка быстро увлекла её, заставив позабыть о тревогах дня.

«Омэйю Ву не может быть таким примитивным, – ложась в кровать, размышляла Вирджин. – Его композиции – настоящее искусство! И их совсем необязательно только петь!»

Она вспоминала, как выглядели самые известные любовницы омэйю и лишний раз убеждалась в собственной правоте. Девушки были очень разными: худыми и полноватыми, высокими и миниатюрными, с невероятно мощными голосами и с совсем тихими, но необычными тембрами. Определённо Ву был мастер своего дела, настоящий шоумен. Любовницы этого омэйю так часто занимали первые строчки хит-парадов, что даже бродячий кот мог напеть мотивы его лучших песен. Вирджин же была и вовсе восхищена. Она являлась стойкой поклонницей творчества и находила музыку Ву невероятно мелодичной и оригинальной. Было в ней что-то особенное, задевающее сердце. От отдельных мотивов порой шли мурашки, причем именно от самих нот, а не от слов. Вирджин умела играть все песни омэйю на флейте, и от этого они не теряли своего очарования. Возможно, она даже напрасно не выбрала одну из них для фестиваля. Впрочем, у Вирджин была своя тактика, и ей претило идти по проторённой дорожке. Многие её одноклассницы мечтали стать певицами и готовили к фестивалю раскрученные песни. Они явно рассчитывали покорить омэйю своим талантом, но леди Виолетт всегда говорила Вирджин, что главное – выделиться, быть оригинальной, ни на кого непохожей. И, кажется, именно в этом она пока преуспевала.

Утро следующего дня Вирджин встретила в приподнятом настроении. Она встала пораньше и решила прогуляться в парке перед школой. Погода выдалась чудесной: в меру прохладной и чуть ветреной. Вирджин спешно покидала улицы из небоскребов, чтобы как можно быстрее оказаться среди цветущих сакур. Добравшись до парка, она замедлила шаг и, чуть пританцовывая, начала напевать последнюю популярную песенку Ву. Любимые строчки припева застали её на изогнутом мосту, и она с удовольствием повторила их ещё несколько раз, наслаждаясь тем, что в утреннее время парк был пуст. Единственные, кто мог её услышать, были местные воробьи и голуби, те словно вторили ей, начав весело чирикать и самодовольно гулить. Склонившись над блестящей в лучах солнца рекой, Вирджин спела ещё одну песню, покружилась на ветру, подставляя лицо нежным падающим лепестками, и, только завидев случайного прохожего, наконец, смолкла и заспешила в школу.

Школу Вирджин не очень-то любила. Училась она довольно неплохо, но в последнее время из-за подготовки к фестивалю одноклассницы вели себя особенно нервно, часто вспыхивали по любому поводу и частенько задирали друг друга. Особенной дружбой Вирджин ни к кому не прониклась, но и откровенно ни с кем не враждовала. Потому, идя по главной аллее, ведущей к воротам школы, она приветливо кивала знакомым, но не примыкала ни к каким мелким группкам. Поздоровавшись с очередной одноклассницей – темноволосой красавицей Мэри, Вирджин чуть заметно прибавила шагу, чтобы оказаться впереди, но, к её удивлению, та её догнала и подхватила под локоть.