Могло ли это стать ее шансом встать на ноги?

Нет. Способствовать воссоединению? Должен был быть более простой способ.

– Придите хотя бы на встречу, – сказала Даниэль, улыбаясь, как кошка, поймавшая канарейку.

Она на крючке у Даниэль, Мелоди это понимала.

Но снова оказаться в одной комнате с Битом Докинзом…

У нее не хватало сил, чтобы отказаться.

Мелоди переминалась с ноги на ногу и старалась, чтобы ее голос не звучал слишком нетерпеливо.

– Во сколько?

11 декабря

Как только Мелоди Галлард вошла в офис, Бит вспомнил, почему он так и не позвонил. Чувство, охватившее его, было настолько сильным, что при виде нее он не задумываясь вскочил на ноги, поспешно застегивая пиджак. Ух ты. Он всегда задавался вопросом, не играет ли с ним память злую шутку, но нет. То же самое желание защитить ее, которое он испытал в шестнадцать лет, все еще было живо и пылало в нем в тридцать лет.

Бит с трудом сглотнул и мысленно встряхнулся, воспользовавшись несколькими секундами, чтобы взглянуть на нее, на эту девушку, выросшую примерно в тех же условиях, что и он. Ее преследовали, задавали вопросы, она жила с непомерными ожиданиями на своих плечах. В отличие от Бита, ее презирали за то, что она не соответствовала тому, как пресса представляла себе подростков. Он все еще помнил то время, когда фотография Мелоди, борющейся со вспышкой акне, была опубликована шесть тысяч раз в Твиттере. Жестоко и несправедливо.

Если бы пресса только знала о его ночных похождениях… Он должен благодарить свою счастливую звезду за то, что шантажисту о них тоже не было известно, иначе он никогда бы не выбрался из-под его контроля.

Забавно, что тот груз, который лег на его плечи из-за угрозы его семье, в тот момент казался таким легким. Точно так же, как это произошло четырнадцатью годами ранее, что-то вставало на свои места, как только Бит и Мелоди начинали дышать одним воздухом. Это было даже тревожно, ведь эта невидимая сеть, опутывающая их, затягивала в их собственный мир, который никто другой не смог бы понять.

Мелоди была чертовски красива. Четырнадцать лет назад и до сих пор, но в более изысканном, утонченном смысле. Однако она искусно скрывала эту красоту под шерстяной юбкой, огромным свитером и очками с толстой оправой. Если бы он раздел ее, если бы вытащил ее длинные золотисто-каштановые волосы из пучка, она была бы такой сексуальной, что мужчины замечали бы ее за сотню ярдов.

Он поймал себя на мысли, что благодарен ей за ее свободную одежду. Почему?

Не в том смысле, что Бит мог или хотел снять с нее одежду. Нет, у него были определенные… вкусы, которые позволяли ему держать свою сексуальную жизнь в секрете. Он удовлетворял их, устраивая вечеринки за закрытыми дверями, а затем, черт возьми, возвращался к реальности. Эти два аспекта его жизни никогда не пересекались. Чтобы не повредить славе своей матери, его приучили быть скрытным, и его жизненный опыт убедил его, как важно доверять себе и только себе.

В конечном счете одежда Мелоди – и то, как она смотрится на ее теле, – его совершенно не касалась. Он привел ее сюда сегодня, чтобы официально спросить, может ли он открыть ящик Пандоры. Хотя у него еще не было полной информации о проекте, сама возможность того, что реалити-шоу может негативно повлиять на Мелоди, беспокоила Бита настолько, что он не спал прошлой ночью. Где-то около трех часов ночи он сдался и пошел в спортзал.

Даже сейчас у него возникло желание проводить ее обратно к лифту, принести искренние извинения и отправить обратно в Бруклин, где она жила нормальной жизнью, настолько далеко от внимания, насколько это было возможно, учитывая их фамилии.