Натянул тетиву до упора, стрела полетела прямо в левый глаз одного из охранников, пробила череп и пробила ещё три головы, как я и хотел.

И так, около десяти тел лежало где-то в переулке, а я, выпустив дым из маски принялся бежать прочь.

Сейчас пришёл конец моему хладнокровию. Эти жертвы, совершённые мною мгновением ранее, не принесли мне никакого удовольствия, только лишь некоторую мороку. Но не обращая внимания на произошедшее, я утонул в мыслях, даже не заметив, что я давно изменил локацию и с бега перешёл на шаг.

На тот момент я не понимал, где нахожусь: передо мной были лишь тёмные улицы небольшого квартала, в которых мне раньше не доводилось бывать. Сколько и как быстро я бежал – не знаю.

Невысокие частные дома смотрели друг на друга, сторонясь на метров десять, создавая проезжую часть. В окнах некоторых зданий горел тусклый, еле заметный свет. За стеклопакетом была своя жизнь: одни силуэты сменялись другими, кто-то кричал, кто-то сидел за монитором; животные сидели прямо перед прозрачными окнами и вылизывали свои части тела либо тупо таращились на тёмную улицу. Так одна из кошек приковала свой взгляд прямиком ко мне. Было бы странно не заметить это. Я лишь поигрался с ней, скача туда-суда и наблюдая за тем как голова зверя, словно камера, наблюдала за мной. Мне было непривычно заходить в такой район и так откровенно наблюдать за жизнью людей через стёкла. Хотя, чего таить: хоть и не вся, но большая часть моей жизни была известна почти всему городу. Меня знает даже сам Джониул Брейк, он даже упомянул меня в одном из интервью на прошлой неделе. Я был тогда приятно удивлён, что даже Правитель знает о моём статусе в этом никчёмном городишке. По большей мере это всё из-за странной репутации моего отца. Будучи одним из десяти самых влиятельных и богатых личностей города, он толком никак не распоряжается своим статусом и бюджетом, будто его, как человека, не существует. Но при этом его знает весь Санджелос. Сам же Джониул Брейк самолично приходит к отцу по выходным попеть, попить, поиграть в настольный аэробол4 и поговорить о политике между городами.

Объективно говоря, я не люблю такой неоднозначный жест со стороны моего папы. Всё детство я видел его как человека со стальной волей, крепким духом и глубокими убеждениями. Чувство обострённой справедливости было неотъемлемой частью пазла его многогранной личности. Говоря «многогранной», я имею ввиду его излишнюю заинтересованность в моих достижениях. Утром он учит меня играть на рояле, в обед я стреляю из лазерного5, а на ужин я изучаю историю мира в начале двадцать первого века.

Отец часто учил меня стрелять из лука. Даже в спец лагеря для стрельцов меня отправлял. Мне удавалось быть там лучшим.

Помню, удалось на соревнованиях совершить трюк «Робина Гуда» – пронзил одну стрелу другой, что уже была в «десятке» на мишени.

Так вот… Я считаю, что мой папа в жизни бы не стал иметь никаких дел с таким шарлатаном и сволочью, как Джониул. Честно говоря, я не доверяю папе. Он что-то явно скрывает от меня, от Джониула, от всего города. Что-то затеял, и максимум кому он об этом скажет – своему брату, по совместительству – моему дяде. Я не особо его люблю: слишком он тщеславен и иногда заносчив, но, пожалуй, он единственный, кому я доверяю… Доверял.

Я ненароком наступил в огромную лужу. В моей обуви явно была дыра, так как я не могу по-другому объяснить моментально пришедшее чувство сырости в моей правой ноге. Перед моими ступнями разложилось озерцо метров шесть в длину. Оно и неудивительно: неделю назад со стороны моря пришло на город огромное цунами, смыло несколько домов у побережья, но в данном районе вроде не одно из зданий не пострадало.