Пустые размышления часто приходят в голову, когда занимаешься подобной работой.

Я сгребал в ведро сосновые иголки, а отец, стоявший сзади, выпускал изо рта струйки дыма.

Благо, дело не сложное, потому я быстро собрал одно ведро и поднялся на ноги.

– Молодец! Осталось наполнить еще одно – и поедем домой.

Отец, отбросив окурок, подал мне пустое ведро и пошел в сторону.

– Пошли, – сказал он, и я направился за ним.

Мы прошли чуть дальше в глубь. Там деревья стояли крупнее, а солнечных лучей было заметно меньше. Отец указал мне на еще две сосны, и я принялся собирать иголки.

Второе ведро чуть сложнее было наполнить, к тому же мешали надоедливые комары. Отец за те минуты сказал больше, чем за всю последнюю неделю. Он говорил что-то про лес, про родной город Боул, про детство и юность… В общем, при том, что я слушал, я мало что запомнил и никаких уроков для себя из того не вынес.

Когда я поднялся и отряхнул колени, взгляд мой привлекло нечто бетонное, несколькими пятнами видневшееся за стройными деревьями. Это было похоже на то, что некий гигант, живший в тех местах еще до основания города, любил курить бетонные сигары, а когда докуривал, бросал окурки себе под ноги.

Перед моими глазами, прикрытый ветвями и стволами деревьев, лежал на опушке удлиненный бетонный цилиндр, вблизи которого виднелось несколько углублений в земле (как после стоп стоявшего там когда-то гиганта).

Я указал пальцем в сторону странной бетонной конструкции и спросил у отца, что это. Он пожал плечами и смущенно улыбнулся.

– Не знаю, – сказал он и, взяв в руки ведра, кивнул в сторону дороги. – Пошли. Скоро дождь начнется.

Я поднял глаза кверху. И правда. Во время выполнения смешного задания я и не заметил, как дождевые облака, затянувшие небо, затмили солнце. Однако жара все еще стояла в воздухе.

Когда мы вышли на дорогу, я невольно посмотрел в ту сторону, в которой располагалась военная база. На дороге никого и ничего не было – только ветер раздувал на асфальтовой полосе розочки пыли. Начал крапать дождь.

Шины заскрипели – и мы поехали домой.

На всем пути не происходило ничего удивительного и примечательного. Когда мы подъехали к подъездной дорожке, в моей голове даже мелькнул вопрос: «А не слишком ли я чувствителен?» На тот момент для меня такое объяснение казалось более чем достойным. И правда, с чего я тогда взял, что, проехав мимо забора и контрольно-пропускного пункта, мы тем самым запустили процесс серии убийств и откровенных надругательств над природой человека? Вероятно, у того солдата даже не было в руке дубинки… Значило ли это, что мое юношеское воображение сыграло против меня?

Однако сомнения все еще продолжали копошиться в моем мозгу, наводя там беспорядок.

Когда мы вошли в дом, словно по щелчку пальцев, начался ливень. Мама приняла ведра с иголками, и втроем мы сели за стол обедать.

К вечеру того же дня я забыл обо всем: о солдате с дубинкой, о бетонном цилиндре на опушке леса, о заборе с колючей проволокой… И жизнь моя, казалось бы, пошла дальше своим чередом. После ужина я выхватил со стола один из тех дешевых журналов, в которых описывались вымышленные убийства и всякие создания наподобие зомби, и упал на кровать. Я читал. Мне нравилось читать. Потому как у нас не было телевизора, я решил для себя, что буду заниматься только четырьмя делами вне школьных занятий: читать, помогать маме по дому, гулять с Беатрис и ходить в кино. С таким количеством дел я мог жить спокойно и размеренно, и мне это приносило удовольствие.

Помню, что читал рассказ Роберта Блоха[3], но под каким названием – не могу вспомнить. Я любил Роберта Блоха как автора. Наверное, ради прочтения работ таких авторов, как он, я и покупал литературные журналы. Но все же зачастую я сидел за книгами. И чем толще была книга, тем большее я получал от нее удовольствие. Это как с девушкой. Зачем тебе любовница (рассказ) на один вечер, если есть возможность выбрать ту, с которой проведешь как минимум три дня, а как максимум – три недели? С такими девушками ты переживешь гораздо больше эмоций. Вместе вы сможете побывать и в засекреченных подземельях, и в долине реки, а после займетесь сексом под акацией и, может быть, даже заведете детей. Большие книги, как преданные девушки, пытаются удержать тебя до последнего, потому расставаться с ними куда грустнее, чем с рассказами.